Как бы то ни было, Рим утрачивает в эту эпоху не только часть своего блеска, а может быть, и могущества. Латинский союз, над которым, вероятно, до сих пор господствовал сильный Рим и на который сильное влияние оказывали этруски, вновь заявил о своей свободе. С другой стороны, некоторые этрусские города, похоже, пытаются то ли восстановить власть царского рода Тарквиниев в Риме, то ли заменить их на троне, воспользовавшись пособничеством этрусков, которые проживали в Риме. Однако римляне повернулись лицом к внешней угрозе, ликвидировали в городе опасные группировки, сумели сохранить хорошие отношения с многими этрусскими городами, такими как Цере, в 499 году до н. э. разбили коалицию латинских племен в сражении при Регильском озере на территории Тускула. Несмотря на достигнутые преимущества, Рим выступает в роли осажденного города. Мир всегда оказывался ненадежным, ему постоянно угрожают коалиции, которые возникают непрерывно и состоят из народов различного происхождения, которые, в свою очередь, видели в молодом римском государстве грозного врага. Вероятно также, что изгнанники, рассеянные республиканским переворотом, повсюду интриговали и принимали участие в волнениях в организации волнений в Лациуме.
К середине V века до н. э. между Римом и латинскими городами был заключен мир. Он был вынужденным из-за новой угрозы: почти повсеместно в Центральной и Южной Италии племена, обитавшие в горах, спускаются к прибрежным равнинам. В Кампании самниты[36] захватывают Капую и греческую колонию Кумы и основывают настоящее Кампанское государство. Вскоре их собратья по крови, луканцы, на юге Салерно расширяют свое господство до региона Пестума[37]. Со стороны Адриатики греческие колонии, более процветающие и крепкие, чем колонии на побережье Тирренского моря, сумели оказать сопротивление волне сабелльских вторжений, но испытали глубокое поражение. Лациум также не избежал этого. Сабиняне, которые представляли собой ветвь самнитской расы, захватили этрусские области в долине по среднему течению Тибра, например город Фалерии. По южной границе Рима они продвигаются вплоть до гор, которые окаймляют горизонт Вечного города, и занимают дорогу на Кампанию. Еще раз Риму удается сдержать захватчиков, по крайней мере, если верить античным историкам и не считать сабинский период таким же достоверным, каким был период этрусский.
Если допустить, что внутреннее политическое равновесие города качнулось в пользу сабинян на какой-то момент в V веке до н. э., Рим не утратил ни своего единства, ни своей национальной независимости и перешел в наступление, защищаясь в северном направлении, захватив этрусский город Вейи на берегах Кремеры. Возможно, впрочем, что цель этой попытки была направлена не против Вей и не на сдерживание вероятных нападений со стороны этрусков, а лишение сабинян всякой возможности захватывать Лациум в долине реки и установление прочной базы на правом берегу Тибра[38]. Война против Вей оказалась продолжительной. Город, как говорят, сопротивлялся так же долго, как Троя. Он был взят диктатором Фурием Камиллом только в начале IV века до н. э. (396 до н. э., согласно хронологии Тита Ливия).
Во внутренних делах Рима V век до н. э. был отмечен продолжительной борьбой патрициев и плебса, двух классов, на которые разделяется римское общество того времени. Это противостояние в какой-то момент поставило на карту само существование римского государства. Нам хорошо известно, что причиной конфликта являлось желание первых сохранять свои политические привилегии, а вторых — завоевывать равенство в правах. Не известно, как возник именно этот конфликт и каково точно происхождение патрициев и плебеев.
Очевидно, конфликт появляется с установлением республики, возможно, потому, что она вначале (как это часто происходило и в греческих городах) не являлась подлинной демократией, скорее олигархией, поскольку обстоятельства, при которых произошла революция в 509 году до н. э., сложились в пользу аристократии, постепенно формировавшейся на протяжении предшествующих веков. Патриции, скорее всего, являлись членами отдельных знатных семей, родовые традиции которых способствовали консервации архаических черт в организации общества. Главы этих семейств заседали в сенате, в этом совете анцианов[39], установленном еще царями, который сохранился после падения царской власти. У этих patres[40] для поддержания своего влияния имелся круг лиц из родственников и их свойственников, а также клиентов, то есть людей, которые сами не обладали состоянием и стремились получить богатого и знатного покровителя, от которого они получали помощь и защиту взамен некоторых определенных обязанностей. Этот институт клиентуры (присущий патрицианским gentes[41]) не был исключительной чертой Рима; он встречается, например, в различных кельтских обществах. Есть основания предполагать, что он восходит к далекому прошлому, и в силу этого патрицианские gentes представляют собой пережиток древнейшей общественной организации, присущей индоевропейским завоевателям, поэтому общей и для латинян, и для сабинян. Но тут же следует уточнить: в Риме gentes, кажется, официально не входили в число официальных обитателей города. Патриции в V веке до н. э. уже предстают как крупные земельные собственники, занимавшиеся главным образом разведением скота. Плебеи же, напротив, прежде всего земледельцы. Оказываясь в городе, они становятся ремесленниками, незначительными людьми, которые не могли поддерживать и обеспечивать традиции какого-либо gens.