Отъезд префекта, опекающего мальчика ускорил развязку, не обошлось и без опытных провокаторов и зачинщиков.
Толпа вломилась в дом, когда хозяева ещё спали. Хельгу вытащили в коридор, а Ульриха мужики утащили к камину.
- Сколько ещё снега и холода ты приготовила для нас, ведьма? - визжали бабы, таская её за волосья, и били ногами по животу.
В ту зиму и впрямь весь Аугсбург замело, а крыши домов завалило снегом.
В течение часа на улице продолжалось избиение хозяйки дома. Редкий участник разборки не плюнул, не ударил или не причинил ей боль. Хельга заплёванная, с безумными от горя глазами еле живая ползла по ступенькам храма.
- Изыди ведьма, пошла прочь! Иди свой снег ешь, - пинали снова женщину, покуда она не убралась со ступенек, больше её живой и не видели.
Мужа Ульриха держали толпой, пытая:
- Где сатанинский мальчишка? - пятками, руками совали его в камин. - Отвечай, где твой щенок? Говори, и мы вас отпустим, нам нужен проклятый заморыш - горбун. Ульрих только мычал в ответ, а когда запахло горелым мясом и вовсе, потерял сознание.
Дочь Китти оба хахаря, которым она отказала, изловили, издеваясь и глумясь, она пыталась звать на помощь, кричала, прибежала в базилику, а когда загорелся дом, забралась на колокольню и давай бить в колокола.
Но черти её догнали и терзая, привязали к колоколу.
Так она и повисла там, не убежав от чёрта и звук удара колокола подавился содеянным.
Херувим сидел на ступеньках монастыря, и смотрел на колокольню, а потом в небо, моля:
- Отец! Помоги!
Херувим был бессилен помочь, он был всего лишь маленький мальчик с крылышками. И его испуганные глазёнки с ужасом наблюдали картину расправы, ноги отказывались слушаться, а четыре крыла безвольно повисли за спиной, он беззвучно рыдал сидя под колокольней, на том же месте где когда-то его оставила квадрига. А когда горел его дом, бессильно тянул руки, желая спасти его. И к названной матушке тянул тоже свои озябшие ручонки и к колоколу протягивал руки желая дотянуться до Китти и спасти сестрёнку.
Только их было не достать.
А по дому носилась шальная чертовщина, хохоча и брызгая ядовитой слюной - от её мерзкого визга, тягучие слюни загорались огненной бахромой, приплясывая на портьерах, на мебели и занавесках. Весь дом был охвачен огнём, это с воплями: - Где он? - носились по дому черти.
- Вот он я! Возьмите меня, оставьте матушку и Китти! - кричал он.
Но его не замечали, херувим и не догадывался, что его спасал нимб, делая невидимым, а тихий голосок в шуме и гаме никто просто не расслышал.
Дым от пожара рассеивался, сколько времени прошло? Когда ни с чем ушли нищие, желая прихватить остатки у погорельцев, Мориц продолжал сидеть под колокольней. Он укрылся крыльями и приготовился к вечному сну, снег припорошил его и только крылья чуть виднелись из завьюженного сугроба.
Так пролежал он незнамо сколько. Не берусь назвать дату. Дом подожгли и не разрешали тушить. Огонь перекинулся на монастырь, но и его долго не тушили, только после вмешательства властей Аугсбурга стали тушить.
Префект Ордена бенедиктинцев Мэлор Жакоги испытывал какую-то неопределённость и угрызения совести, оставив собор, базилику и монастырь, словно что-то важное забыл, везя сокровенную вещицу Папе, обдумывал, что он скажет, как преподнесёт весть о херувиме? Сама ювелирная работа подтверждает - такое мог создать либо гений, либо небожитель. "Что я такое говорю?" Чем дальше отъезжал префект от Аугсбурга, тем больше жалел что поехал. Зачем? Повёз бесценную побрякушку? А там оставил херувима? Хорош. Глупец! Кому можно доверять? Никому! Но он понимал, что только личная встреча убедит Папу и Понтифик откроет дорогу признания херувима - ангел вернётся к людям - когда они поверят ему? Не может быть! О времена! О нравы! Что же происходит с людьми - херувим спустился на землю и так мы его встречаем?
Папа Понтифик с нетерпением ждал префекта и доклад, и раритет вызвали у него необыкновенное воодушевление. Он усадил рядом префекта и бесконечно повторяя, слушал рассказы о херувиме. Папа был не прост, но тут как ребёнок хлопал в ладоши, радуясь пришествию херувима.
- Херувим! Боже, дождались! Счастьем напоим всех верующих и страждущих, народы придут к Храму, а мы их примем и поведём светлой дорогой за отцом нашим.
И слёзы стояли в глазах у Понтифика, жаль, нельзя транслировать - сколько бы искреннего сопереживания получили христиане по всей земле.
Три дня они обсуждали эту радостную весть, и какие устроить торжества, а на четвёртый пришёл камерарий и сообщил, что монастырь и дом сгорели, семья погибла, а мальчик исчез, будто его и не было. Конечно, подробности расправы он не рассказал, и отцы церкви призадумались.
Как тут быть? Камерарий передавал совсем другие рассказы, противоречащие, благостным, светлым притчам префекта Жакоги и конклав засомневался в достоверности херувима. Папа слушал всех и качал головой в раздумье.
Однажды в небе над замерзающим и отверженном людьми херувимом, неподвижно лежащем у ограды колокольни, показалась стая журавлей. Среди них были и стерхи с квадриги. Они долго летали над Морицем. Их печальный крик разносился по всему Аугсбургу. Птицы прилетали к ангелу три дня.
Птицы - не люди и не понять им!.. Зато они помнили его и не бросали. Журавли кормились на озере Кузее и на четвёртый день, очень боясь людей, всё же опустились к Морицу, тыкаясь ему в ладони, покурлыкали, согревали его своими крылами, посидели рядом. Очевидец рассказывал, что несколько белых птиц полукругом сидели под колокольней, словно оберегая или разговаривая с кем-то в центре сугроба, но там никого не было.
Потом птицы улетели. Местные жители вспоминали, как после пожара долго кричали в небе журавли и крик этот был похож на детский плач.
Вновь пошёл снег, и напрочь завалило город Аугсбург.
Когда шум улетающих журавлей растаял в воздухе, Мориц открыл глаза...
09.2012
________________________________________
No Все права защищены. Авторскими правами на данное произведение обладает, лицо опубликовавшее информацию о данном произведении на сайте.