— Это еще зачем?
— Видите ли, мы не разрешаем абонироваться людям с отталкивающей внешностью. Одноглазым, например, безносым, изуродованным шрамами, короткогубым, у которых изо рта торчат зубы…
— Одну минуточку! — перебил я его. — У меня есть друг. У него было воспаление среднего уха, гнойное, очень тяжелое, ему делали операцию. Хирург попался плохой и повредил ему нервные узлы под ухом. С тех пор у него правая щека обвисает, по сравнению с левой она длиннее на целых три сантиметра. Кроме того, его правый глаз не мигает, ему приходится каждые тридцать секунд брать пальцами верхнее и нижнее веки и делать мигательные движения. В результате у него постоянно дергается левая щека — нечто вроде нервного тика. К тому же, когда он говорит, у него то и дело случается вывих челюсти. Но это еще не все. Недавно его разбил паралич, и после лечения у него возобновилась пляска святого Витта, которой он страдал в юности… — тут я перевел дух. — И… и у этого человека есть бьютифон!
— По-видимому, он занимает очень высокое общественное положение и настолько богат, что может компенсировать печальные недостатки своего уважаемого лица. Если годовой доход абонента превышает сто миллионов иен, фотокарточек мы не требуем, достаточно документа о доходах… — Он вдруг понизил голос: — А это правда — все то, что вы рассказали про вашего высокопочтенного друга?
— Сплошная ложь, чушь, галиматья! Итак, я должен принести справку о доходах и фотокарточки членов семьи и прислуги. Надеюсь, это все?
— Нет, нужно еще кое-что.
— Какого же тебе еще черта?!
— Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне?! Это только цветочки, а ягодки впереди, — он бросил на меня ехидный взгляд и оскорбленно замолчал.
Я тоже молчал.
Через несколько минут, перебирая лежавшие на столе бумаги, он равнодушно бросил:
— Ну как, раздумали абонироваться?
Я еле сдержался, чтобы не заорать на него. Собрав всю свою волю, я попытался унять дрожь в руках. Но они дрожали, и пальцы сами собой сжимались в кулаки. Я зажал кулаки между колен и замер.
— Нет, не передумал, — сказал я, — прошу вас, продолжайте, пожалуйста. Что еще нужно?
Вообще-то своеобразное обращение с клиентами в казенных учреждениях отнюдь не было для меня новостью. Сколько раз я ни переступал порог учреждений, всегда натыкался на одно и то же. Однако ярость, которую я при этом испытывал, всегда была первозданной. Кровь так и бросалась в голову. Вредное это явление. Плохо действует на психику. Современные доктора все время толкуют о психической гигиене. Говорят, что гнев укорачивает жизнь. Видно, тот, кто хочет долго жить, не имеет права ходить в казенные учреждения.
— Принесите еще, пожалуйста фотографию комнаты, в которой вы собираетесь поставить бьютифон, — невозмутимо сказал он. — Цветную фотографию, разумеется. Ведь бьютифоны в любой день могут стать цветными.
— Ого! Уже существует такой проект?
— Да, существует.
— Странно… Телефон вон сколько лет насчитывает, а до сих пор так и не стал цветным…
— Что-о? Что вы сказали? — Он оторвался от своих бумаг и испуганно стал меня разглядывать.
— Да нет, ничего…
— Еще одна небольшая деталь… — в его и без того злых глазах блеснуло откровенное злорадство. — Требуются справки от врача-психоаналитика. Для всех членов семьи.
— То есть как же это? Нужен психоанализ?
— Да. А что тут особенного? Или этот вопрос вас тревожит? Может быть, у вас есть какие-нибудь пороки психики?
— Сами не видите, что ли? Разве я похож на сумасшедшего?
— Гм… — он фыркнул и вновь окинул меня подозрительным взглядом. -Мне судить трудно… Наверно, вы слышали, что в последнее время участились случаи внезапного буйного помешательства. Скромный клерк, например, во время совещания избивает до смерти своего начальника, а потом мчится домой и душит галстуком жену. Усердный, добросовестный парикмахер перерезает бритвой горло клиента. Древняя старуха поджигает дом. Студент, которого все считают гениальным, начинает палить из карабина по аудитории. Да что говорить, нынче даже малые дети строят из камней баррикады на рельсах, чтобы вызвать крушение поезда…