Ее могущество и сила были просто несравненными. От ее энергии и жара ничто не могло спастись. Она была беспощадно прекрасной, разрушительной и завораживающей, словно сама смерть. Языки ее Племени понимались вверх на сотни тысяч километров, расползаясь в окружающей ее Тьме. Во Тьме и в Свете, который казался ей таким далеким и недостижимым.
Когда она появилась, эти двое уже были здесь. Но как долго? Может быть, всегда? И кто они? Сотни вопросов оставались без ответов, а все, что она могла сделать – это гореть. Гореть, так ярко, чтобы они, привлеченные ее сиянием, никуда не исчезли и не оставили ее в одиночестве. Пламя танцевало, извиваясь в причудливых ритмах, тянулось вверх, но никак не могло дотянуться хотя бы к одному из них. А может, они боятся ее? Боятся, что она уничтожит их, как и все вокруг себя? Но она всего лишь…
Софи изогнулась от нового приступа дикой боли и широко распахнула глаза. Она вспомнила. Лишь маленькую крошечку, момент, длящийся всего мгновение, но вспомнила…
Ведьма де Мортис давно превратилась в пепел. Тяжело дыша, Софи осторожно присела, и потрогала свой лоб. Жар никуда не исчезал, и сейчас она больше походила на бомбу замедленного действия. То, что она вспомнила, все больше разжигало ее, и она никак не могла это остановить. Девушка осмотрелась и увидела, что ковер и мебель вокруг нее обуглились, а пол медленно тлел. Убедившись, что одежда на ней осталась цела, она выбежала из комнаты.
Где-то слышался шум драки, брань Ивы, возгласы Орфея, но Софи, не останавливаясь, бежала к пожарной лестнице. Судя по всему, друзья возились со второй сестрой, но она не сомневалась, что они справятся. Уже находясь на лестнице, она почувствовала, что во рту пересохло, а сердце колотиться так, словно хочет выломать ребра и убежать подальше от этого испепеляющего жара. Воздух вокруг нагрелся, и все перед глазами куда-то поплыло, но она не останавливалась и бежала вниз.
Она вспомнила… Вспомнила одно мгновение из самого важного…
Изо всех сил стараясь не споткнуться и не упасть, охотница выбежала в холл и обнаружила, что все опять вернулось к привычному ритму. Охранники ошеломленно уставились на девушку, не понимая, как она умудрилась попасть сюда.
– На последнем этаже мои друзья из Лиги и две колдуньи. Одна из них уже мертва, – притормозив, бросила Софи, и направилась к лестнице.
Добежав до двери, ведущей к праздничному залу, девушка подумала, что сейчас свалиться от усталости и жара, но тут на пороге возник Захария. Увидев ее, он побледнел, словно бумажный лист и бросился навстречу. Ее платье было порвано, на руках виднелись порезы и следы копоти, волосы сбились в невероятный колтун, а сама она выглядела, будто вот-вот взорвется.
– Ради всего святого… – протянул ловец, подхватывая Софи. Исходящая от нее волна жара накатила на него, словно кто-то плеснул ему в лицо ведро кипятка. – Что случилось? Где ты..? Где Патрик?
Зак принялся тормошить Софи. Он понимал, что ей немедленно нужно к Патрику, ведь только Тьма внутри его может погасить этот жар и забрать всю разрушительную силу, которая бушевала в ней, пытаясь выбраться наружу.
– Где Патрик? Ради всех богов… Софи, скажи, где Патрик?
– Замолчи, – произнесла девушка и неожиданно набросилась на него, впившись в губы горячим поцелуем. Обвившись руками вокруг его шеи, она прижималась к ловцу так близко, как только могла.
Парень опешил от неожиданности, но быстро пришел в себя и его руки скользнули по ее обнаженной спине. Софи почувствовала, как по ее телу разливается мягкое присущее Заку приятное тепло, вытесняя бешеный жар.
Софи была столь требовательна, что сколько парень не пытался отстраниться, она не отпускала его. Зак пятился назад, пока не оперся спиной о дверь. Его мышцы напряглись, а сердце колотилось, словно отбойный молот.
– Софи, остановись, – выдохнул ловец. – Ты сгораешь, а не могу помочь тебе, ты ведь знаешь. Тебе нужен Патрик, немедленно!
– Да помолчи ты, – охотница не унималась, целуя его шею. – Я вспомнила… Себя… Тебя… Свет…
– Что? Погоди… Мы ведь в Министерстве, – выдохнул Зак в перерыве между поцелуями. – Я на работе…
– А я – нет, – Софи запустила ладони в его густые волосы и принялась целовать так, словно от этих поцелуев зависела их жизнь. Его губы были такими сладкими и пьянящими, что начинала кружиться голова.