– Нет.
Тед несколько поник и отпустил ее руки с задумчивым видом, будто тщательно искал слова.
– Ну ладно, если ты настроена твердо, я расскажу.
Эмилия затаила дыхание.
– Ты родом из Сент-Неотса, Кембридж, – продолжил он. – Четвертого ноября тебе будет тридцать семь. Твои родители, Элисон и Ричард, умерли с разницей в два года, когда тебе было под тридцать; отец – от рака поджелудочной, мать – из-за осложнений после операции на сердце. Нас с тобой свели общие друзья двенадцать лет назад; притянуло нас, прости за штамп, как магнитом. Пару лет спустя мы тихо расписались в Нью-Йорке, единственным свидетелем был фотограф. Детей нет – не для нас это, мы оба согласились. По работе меня часто заносит в Европу, а ты сама раньше работала в банке «Барнетт-Винсент». Живем мы с собаками: Райли Блю и Пегги. Дом выстроен по нашему личному проекту.
Эмилия вытянулась по струнке, жадно ловя каждое слово. Только вот ни одно не находило отклика в душе, будто Тед говорил о ком-то другом. В ответ на ее явное сомнение он достал из кармана мобильник и открыл «облако» с фотографиями. Вот со свадьбы, а-ля репортаж, на заднем плане видны пестрые бруклинские фрески. Вот еще, и видео, – совместные и до знакомства. Эмилии вручают диплом, она с родителями в детстве; а вот фото с пляжей по всему миру. Жизнь по всем признакам насыщенная, полная приключений.
Только вот в памяти ни мгновения не сохранилось.
Перед глазами вдруг поплыло. Отложив телефон, Эмилия поспешила в общую уборную и поплескала холодной водой на раскрасневнееся лицо. Затем вытерлась бумажным полотенцем и тут поймала в зеркале свое отражение. Ее длинные белокурые волосы лежали на голове птичьим гнездом, развалиться которому не давали карандаш и канцелярская резинка. На ногах были тренировочные штаны, а сверху – неказистая толстовка, которую Тед привез из дома вместе с бельем и туалетными принадлежностями. Вид до ужаса неряшливый, смотреть противно. Неужели она всегда такая? Простой вопрос, который, однако, вместил в себя все ее нынешнее состояние.
– Ты упомянул о моей работе в банке в прошедшем времени, – начала Эмилия, вернувшись за стол. Тед выдохнул с заметным облегчением, словно опасался, что она снова исчезнет. – Поясни.
Он на долю секунды замялся и отвел глаза в явной нерешительности.
– Ты захотела отдохнуть от рабочей суеты и на время отошла от дел.
Лжет. Зрачки расширились.
– Неправда, – сказала она, и он заерзал на стуле.
– Может, хватит на сегодня?
Тед убрал телефон в карман и уже хотел встать, но тут уже Эмилия схватила его за руки.
– Что случилось?
Он поморщился. Только тогда она заметила, как вцепилась в него. Пришлось разжать хватку.
– Умоляю, расскажи.
– Ты ни в чем не виновата. Переработала. Иной раз оставалась в банке часов по двадцать без отдыха. Толком не спала, не ела, а нагрузка на тебя и твою команду все росла и росла. Долго так никто не протянет, вот ты и…
– Что?
– В общем, у тебя случился нервный срыв.
– Безо всякого повода?
И вновь в его глазах промелькнула мольба: не надо, не проси рассказывать.
Однако назад пути не было.
– Я выдержу, расскажи.
– У твоей подчиненной не выдержали нервы. Как-то утром она явилась в офис и зарезала четырех коллег. А потом набросилась на пятую. На тебя.
Глава 15
Флик, Олдборо, Саффолк
Флик со всех сторон рассмотрела свой мобильник-«раскладушку». Похож на отцовский, с которым она играла в детстве. На потертом серебристом корпусе отражались блики моря – только этим телефон и был хорош. Ни камеры, ни игр, сообщение не послать, а имейл и голосовое – и подавно. Доступ в «облако» отрезан, о навигаторе, приложениях и даже карте нечего и мечтать. Из всех сайтов открывался только один – «ReadWell». О своем интернете речи не шло – только присасываться к розданному с другого устройства, ну или к вай-фаю. Словом, находка для шифрующихся.
– Такой положен всем нейроносителям, – сказал при выдаче Карчевски.
– Нам ведь нельзя выделяться из толпы. А с таким-то раритетом…
– Будете говорить, что вы из неолуддитов[13], их как раз все больше из года в год. Скажете, что вы против шпионских технологий в смартфонах.
– А карточка? Подумают, лицемерю…
– Ссылайтесь на то, что наличные больше не в ходу и вам не оставили выбора.
В скором времени Флик уже дышала полной грудью, свободная от цифрового рабства. Запрещалось все, что могло поставить миссию под угрозу. Электронная почта, соцсети, онлайн-магазины, банки – на всем поставили крест. Расплачиваться только вживую, кредиткой, пополняемой с десятков неотслеживаемых зарубежных счетов.
13
Луддиты – британские рабочие нач. XIX в., которые выводили из строя промышленное оборудование, считая его причиной безработицы из-за существенно снизившейся необходимости в живом труде. Неолуддиты – то же, что технофобы; люди, отрицательно относящиеся к современным технологиям.