– Место очень понравилось, – ответила Шинейд. – Проехала сквозь каменную арку на въезде и решила: здесь и останусь. Лондон потрясающий, но он все силы высасывает.
Она врала в лицо. Как признаться, что ткнула в карту наугад и попала в северо-восток Шотландии?
– Знаем-знаем мы вашего брата, – продолжил Энтони. – Накопили денег и явились скупать нашу недвижимость да выживать местных дельцов… Приезжих не все жалуют.
– У вас же свой ресторан, поток людей вам на руку. Разве не так?
Вчера вечером Энтони на ее глазах шел с пакетами из оптового магазина от машины в городской паб. На латунной табличке у двери красовалось его имя.
– Уела она тебя, – вставила Дун. – Да и без желания влиться не пришла бы к нам сюда, верно?
– Да я так, в шутку. – Он фальшиво улыбнулся. Шинейд ответила тем же.
В конце собрания распределяли задачи, и ей досталось заполучить в администрации пачку разрешений на праздник.
На выходе из церкви ее ждала Дун.
– Вы из-за Энтони не переживайте, он всегда брюзжит, – начала она.
– Знаю я таких. – На ум пришел Дэниел. – Чего-то им не хватает, вот и компенсируют.
– Точно-точно. Вы, кстати, где остановились?
– Вот этого при Энтони говорить не хотела, но я правда сняла дом на Малберри-авеню. Вряд ли хозяева местные.
– Да-да, лучше молчать! – Дун засмеялась. – Слушайте, мы сегодня с девочками собираемся у меня. Выпьем вина, посмотрим фильм… С нами не хотите?
– Раз сами приглашаете, – ответила Шинейд.
В девять она сидела по-турецки на полу в гостиной Дун и потягивала безалкогольное белое. Рядом хрустела чипсами Гейл, наверное, ровесница Шинейд, – огненно-рыжая, с алебастровой кожей. Из десятка женщин только они вдвоем не заливались слезами от фильма.
– И как я пропустила эту «Реальную любовь»? – удивилась Шинейд на титрах.
– Да ты совсем маленькая была в год его выхода[20], – пояснила Дун.
– Вот из-за такой классики мы и любим у тебя собираться. Ну, и из-за вина, – добавила другая женщина.
– Из-за него, родимого! – поддержала Гейл с на удивление каменным лицом. Она поднялась с пола. – Шинейд, подлить?
– Можно. Идем вместе.
Обе удалились на кухню.
– Не пьешь, да? – поинтересовалась Гейл.
– Я на антибиотиках: цистит. А ты почему?
– Кормлю грудью.
Сердце сжалось от воспоминаний. На миг почудилось, что в голосе Гейл скользнули нотки досады.
– Здорово. Мальчик, девочка?
– Девочка, Тейлор, пять месяцев. Она сейчас спит наверху. А у тебя дети есть?
Шинейд помотала головой.
– Кем работала до родов?
– Реставрировала старую мебель. Скупала потертые шкафы, столы, комоды на онлайн-аукционах и восстанавливала, а затем перепродавала. Куда уж теперь, с ребенком-то… У меня гараж так и забит неоконченными проектами.
– Мой отец работал с деревом. Если нужны лишние руки, я на «ты» с меловой краской и наждачкой.
Беседу неожиданно прервал стук в дверь, которая тут же открылась, и в кухню вошла Дун.
– Гейл, он пришел. – И закатила глаза.
Гейл помрачнела. Виновато глянув на подруг, она пошла наверх за дочкой. Только в эту секунду Шинейд заметила в прихожей Энтони, за спиной которого стояла коляска. Удивились друг другу в равной мере. В воздухе повисло напряжение.
– Рад вас видеть, – процедил он сквозь зубы.
– Взаимно.
Появилась Гейл с дочерью.
– Только не говори, что вы ее за весь вечер ни разу не проведали, – сказал Энтони.
– Часто проведывали, не волнуйся, – вставила Дун.
– Значит, спать ей не давали. – Он уложил малышку в коляску. – Веселая ночка нас ждет…
И злобно глянул на покрасневшую жену. Она бегло махнула всем на прощание и поблагодарила Дун.
– Ты ведь всерьез предлагала помощь? – спросила она у Шинейд. – Если да, я согласна.
– Долго тебя ждать? – окликнул ее муж с конца садовой дорожки.
Гейл прошептала одними губами «извини» и закрыла дверь.
– М-да, та еще пара… – Дун будто прочитала мысли Шинейд. – Что поделать, сердцу не прикажешь.
Подмывало расспросить, но момент был не лучший. Шинейд пошла убрать вино в холодильник и вдруг заметила на стене фото Дун с очень похожей юной девушкой: тот же рот, те же серо-голубые глаза…
Стоп!
Сердце заколотилось. Это же та самая!..
– Твоя дочь? – как бы невзначай поинтересовалась Шинейд.
– Айла, – тихо ответила Дун.
Нельзя было продолжать. Нельзя! Однако…
– Она сейчас в городе?
– Нет. Она умерла восемь лет назад.
– О боже… А из-за чего? – На этих словах Дун заметно содрогнулась. – Хотя нет, прости, зря я спросила.