— Ну, за шестьдесят пять переваливать нельзя, конечно, но с постоянными тренировками ты столько не наберёшь при всëм желании.
Соён грустно усмехнулась и кивнула. Менеджеры всегда выворачивали всё наизнанку. В их обязанности входило представлять требования компании как норму. Как будто это легко — ежедневно тянуться к недостижимому идеалу. Никому не нужно, чтобы айдол понимал, что убивает себя ради призрачного успеха. Иначе он может начать крошиться в руках агентства не только физически, но и ментально. А срывы — контент одноразовый, невыгодный. Никто об этом не говорил, но Соëн понимала.
— А у вас сколько? — спросил менеджер Хан, чем ошарашил девушку.
— Вес? — Соён отставила чашку и сложила руки на груди. Кто бы что ни думал, менеджеры не были так же близки к айдолам, как врачи. И пропуская Джемина в спальню, она не думала, что он полезет дальше. Конечно, с точки зрения менеджмента, он имел право знать, вопрос не был дикостью. Но Соëн замешкалась.
— Я знаю, что считают фанаты на этот счёт. Я вообще много о вас знаю.
— Потому что готовились.
— Мне… — Джемин запнулся. — Мне важна репутация Хонсу.
«А моя?» — захотелось спросить. Но Соён вздохнула. Он прав, это всё ещё рабочие отношения — пора бы прекратить считать себя ценной единицей.
— И сколько, как они думают? — спросила, отводя взгляд в сторону.
— Шестьдесят.
— Меньше! Я и сорока пяти не вешу! — возмутилась девушка.
— Так и думал, — улыбнулся Джемин. — А рост метр пятьдесят три.
— Неправда, сто шестьдесят.
— Вы козерог. — Она промолчала, потому что это было правдой. — И ненавидите ананасы.
— Стоило один раз сказать и растащили по всем сайтам, — раздражённо протянула девушка. — Я к ним равнодушна. Не сильно за, но и не против.
Соён посмотрела на Джемина. Он сидел на её кровати, ничуть не стеснённый своим положением. Задавал вопросы, а в глазах переливались янтарные смешинки. Она не могла понять игру, что парень затеял. Хан Джемин не врал, не юлил и говорил всë, что думал. Его не смущали ни обстановка, ни иерархия «айдол-менеджер». Соëн терялась, не понимая, может ли поверить своим ощущениям.
— Выходит, InMe вас плохо знают?
В его взгляде девушка увидела хитрость.
Она тогда ещë не знала, что за время подготовки к рекламной кампании Джемин успел причислить себя к рядам фанатов Imprint. Менеджер Хан оказался самым преданным и внимательным: изучил всё, что было в интернете, и вёл в заметках телефона конспект. Он продолжал атаковать её фактами, которые оказывались один глупей другого.
— Любимый цвет — розовый.
— Не-а, изумрудно-зеленый.
— Любите танцевать.
— Верно, — ответила, не успев задуматься над вопросом.
— Стиль — спорт?
— Гранж! Но кто ж мне даст так одеваться…
— Не умеете плавать.
— И кататься на велосипеде.
— Идеальный тип — Он Хонсу.
— Йа! А это где написали? — Соён возмутилась, а Джемин указал на телефон.
— Вот прямо здесь, я же читаю.
На секунду она поверила его словам, но быстро поняла, что парень просто издевается. И они оба рассмеялись.
— Посмотрим на его поведение.
Джемин кивнул. Ему позвонили, но он ответил не сразу. Сначала посмотрел на Соён, извинился и прошёл к порогу. Рингтон повторялся уже во второй раз, и девушка даже начала переживать, не скажется ли такая задержка на парне. Менеджер Хан быстро спустил кроссовки на пол, зашнуровал и выпрямился.
— Выздоравливайте, если вы понимаете, о чëм я. Выложите фото. Я пришлю вам новое расписание постов ближе к вечеру. Теперь придётся уплотнить публикации, но, думаю, мы что-нибудь сможем придумать.
Девушка кивнула и закрыла за странным менеджером дверь. Если фиктивные отношения с Хонсу будут такими, она даже не будет жалеть. Только бы знать, чего хочет Хан Джемин на самом деле.
Глава 28. It will be your turn
Уже через три дня в чат Imprint прислали версию танца с расстановкой. Сообщения сыпались одно за другим. Не удивительно: хореография всегда вызывала в участницах бурю эмоций. По расстановке было видно, как распределены партии. В этот раз мемберкам даже не пришлось решать, кто какие строчки возьмёт, — менеджер скинул скриншот, где подписал имена участниц поверх танцоров.
Соён внимательно посмотрела расстановку, предназначенную ей. Она удовлетворённо выдохнула, когда поняла, что если убрать еë, переучивать танец мемберкам Imprint не придëтся. Глобальных изменений в расстановке не предвидится: часто девушка или с краю, или во втором ряду. Ей дали четыре строчки: две в первом предприпеве и две такие же во втором. Она посмотрела на рисунок, отследила перестановку соседних участниц и прикинула, кому могла бы отдать слова. Первая партия хорошо бы подошла Джиын — даже думать о том, как перестроиться, не придётся. А вторая могла бы уйти Ханыль: она стояла с другой стороны, но всë ещё привлекала внимание. Соён поздно поняла, что от неё это уже не зависело. Ëнхва давно подготовил деление партий на шестерых.