«Соён-а, тебя подстрелили? Прекрати хромать. Пока ты не двигаешься, всё нормально, но как только делаешь шаг, превращаешься в тяжеловесную лошадь.» — Слова уже Пак Ёнхва, когда девушка обула чёрные туфельки впервые. Она поняла, чего от неë хотят, без дополнительных подсказок.
Девушка медленно поднималась по лестнице, чтобы уверенно стоять на неудобном каблуке. А затем спешно спускалась, пытаясь придать походке летящую лёгкость. Их квартира в общежитии располагалась на четвёртом этаже, и за ночь Соён успевала пару десятков раз пройтись по лестничным пролётам. Она училась бесшумно ставить каблук, чтобы не будить мемберок, привязывала полотенце к поясу и ходила, стараясь не наступить на свисающий конец. Всё для того, чтобы увидеть в зеркале лучший результат. Ёнхва тогда даже похвалил, Соён хорошо запомнила. Он сказал, что её усилия, наконец, стали заметны, хотя, конечно, есть ещë, куда стремиться.
Соён не повезло влюбиться в менеджера в период стажировки. Ему было почти тридцать, но подростковую симпатию убить цифрами невозможно. А строгим отношением, упрёками и унизительными комментариями — вполне. Ёнхва справился за две недели, преподав девушке важнейший урок: её чувства здесь ничего не значат. Комментарии менеджера Соён принимала слишком близко к сердцу, работала, чтобы Пак Ёнхва похвалил. Хорошо, что вовремя поняла, насколько глупо это было. К дебюту она научилась бояться холодного взгляда светло-карих глаз, больше не доверяла ямочкам на щеках. Так было всегда: послушание и кротость поощрялись, остальные чувства и мнения следовало держать при себе. От симпатии ничего не осталось, и это к лучшему.
«Пиноккио, правда Пиноккио. Такие деревянные ㅋㅋㅋ»
Девушка смотрела на туфли пару секунд, прежде чем вытащить их из коробки. Они ей и в шестнадцать были маловаты, так что чуда она не ждала.
Высокие непрозрачные гольфы закрывали поджатые пальцы, когда она втискивала их в обувь. Соён натёрла ноги обезболивающим гелем ещё дома — знала, что туфель её размера в компании просто не существовало, и подготовилась заранее. Девушка привыкла к тому, что обувь всегда была на размер меньше. Тридцать восьмой выглядел огромным в сравнении с миниатюрными тридцать пятым и тридцать шестым других участниц. У Ханыль был тридцать седьмой, но она не жаловалась, если вдруг перемычка давила слишком сильно. Соён тоже не могла возражать. Туфельки с кругловатыми носами и перемычками напоминали школьную сменку. Девушка чувствовала, как пальцы упирались в плотную кожу — она правда выросла. Это было некстати: миниатюрных девочек любили больше. Но директор Пак говорил, что и на её типаж найдётся зритель. И Соён верила и была счастлива надеть туфли тридцать седьмого размера. Она точно знала: три с половиной минуты песни можно потерпеть. И часы тренировок ради того, чтобы эти три с половиной минуты были идеальными, — тоже.
«Мне не не нравится. Но и восторга я не испытываю. Как это понимать?»
Когда все девушки стояли в начальной позиции, менеджер смотрел пристально. Участницы не шевелились, ожидая его вердикта. Ёнхва ненадолго задержал взгляд на каждой мемберке, чуть дольше положенного смотря в глаза Соён, прежде чем отвести взгляд в сторону и прочистить горло.
— Хоа, полшага ближе к Джиын. Инён-а, ниже сядь. Ещё. Чанмин, влево.
Небольшие передвижения заняли пару минут. Ёнхва удовлетворённо кивнул, а затем начал напевать первые такты мелодии, задавая ритм стуком ноги по полу. Он стоял в центре зала и внимательно смотрел за каждой девушкой. Давон тряхнула головой, чтобы редкая чёлка разбилась на мелкие прядки, и менеджер тут же одарил её укоризненным взглядом. Она приложила руку к груди и сделала вид, что пропевает свои строчки, затем вступила Джиын. Осторожно шагая, чтобы не цокать каблуками, самая красивая участница лучезарно улыбалась. Легко было поверить. что рядом с ней «погода всегда хороша». Сила вижуала неоспорима: даже Ёнхва не мог отвести взгляда. Девушка медленно опустилась на подставленное Инён колено, а со следующим тактом обе участницы синхронно поднялись. И менеджер тут же нашел взглядом Соён. Девушка смотрела куда-то за его спину, чтобы не искушать судьбу.
Imprint проходили танец а капелла не в первый раз. Ноты впели ещё на вокальных тренировках и сейчас сосредотачивались больше на дыхании и отыгрыше.
«Мне кажется, она забыла, что она на сцене. Энергии нет, ноль.»
Ёнхва не останавливал, иногда замолкая, а в другие моменты наоборот проговаривая текст вместе с участницей. Вокал менеджера для песен группы не подходил, и Lady Summer звучала в его переложении куцо. Зато ритм он держал чётко и подмечал малейшие промахи. От внимательных янтарно-коричневых глаз невозможно было укрыться.