Два десятка песен так и не увидели свет, потому что Соён никогда не писала розово и игриво. Директор Пак как-то сказал, что она пишет как парень, а OK entertainment не работает с мужскими группами. Парни из их агентства поголовно были актёрами — им песни Соён были не нужны. Оставалось искать, кому они могли бы пригодиться, за пределами компании. Девушка думала попросить кого-нибудь продать наработки: понимала, что вряд ли её имя будет вызывать у продюсеров правильные ассоциации. К сожалению, пока с этим вопросом обратиться было не к кому. Демозаписи были сырыми. В каждую Соён вложила частичку себя: мысли, переживания, отрывки воспоминаний. Она не могла показать их кому попало. Хотелось быть уверенной, что человек, в чьи руки попадут её проекты, не осудит. Что он позволит Соён избавиться от балласта прошлого и получить хоть небольшую, но прибыль. Пока она могла только записывать электронные почтовые адреса агентств, принимающих самотёк. Отправлять демозаписи не решалась, но и бездействовать не могла.
Неделя пролетела незаметно. Джемин не писал. Хонсу публиковал тизеры. Соён лайкала их не глядя. Фотографии со свиданий появлялись в сети без еë участия. На этом поддержка чужого дебюта заканчивалась. Телефон перегревался и зависал от количества уведомлений. Девушка его понимала.
Глава 48. Breaking rules
В понедельник у Хонсу вышел трек, и айдол был активен в социальных сетях. Лайкал хорошие комментарии, старательно игнорируя те, в которых упоминалась Соён. Ей бы тоже хотелось так уметь. Но, к сожалению, взгляд то и дело цеплялся за какую-нибудь едкую строчку, непременно оканчивающуюся хештегом, кричащим: «Это не для тебя, Соён! Убирайся!»
Девушка послушала песню, и в этот раз она показалась ей менее привлекательной. Чужой голос вписывался в музыку хорошо, ритм и мелодика тоже были неплохими. Но общее звучание Соён не оценила. Может, проблема скрывалась в тексте. Джемин подобрал места их с Хонсу свиданий таким образом, чтобы во всех фотографиях были намёки на лирику. Девушка до этой минуты не понимала, что стала героиней чужого текста, участницей прямого репортажа с места событий. Правда, реальность не имела красивого фильтра из метафор. Соён помнила свидания совсем не такими, какими они представлялись фанаткам, слушающим песню. Некоторые строчки вызывали в Соён диссонанс.
Утренний кофе. Яблоки. Дождливый день у небоскрёбов. Соён встречалась с Хонсу, а мысли устремились совсем к другому парню. Сколько лет было менеджеру Хану? Двадцать два, он говорил. Джемин был на несколько лет старше, но Соëн совсем этого не чувствовала. Он — первый человек, честно сказавший ей, что не справился. Может, Джемин был единственным, кто смог бы понять по-настоящему. Как бы он отреагировал, если бы девушка призналась ему, что тоже не справляется? Песня кончилась, а Соён ещё долго думала о Джемине. Она уважала этого человека. С ним было спокойно. И не нужно было подбирать слов, боясь, что тебя неправильно поймут. Знать бы ещё, что менеджер думает о ней. На его месте Соëн бы думала об айдоле из N как о проекте, участнице пиар-кампании. Была бы предвзято настроена.
Ровно в три минуты первого позвонила Джиын. Или она сбила режим дня, или в годы стажировки врала, что жаворонок. Соён неохотно прижала горячий телефон к уху. Либо что-то случилось, либо Джиын снова напилась. И Соён не знала, что было худшим вариантом.
— Где тебя забрать? — спросила девушка, надеясь на простой путь.
— Ты всё ещё в отношениях?
Соён потёрла переносицу и устало вздохнула. Джиын просто должна была принять тот факт, что всё кончено, а не искать пути всё изменить. Её неугомонность поражала.
— Всё ещё.
— Соён, тебя бросили в прямом эфире.
Девушка не сразу поняла, о чём идёт речь. Пару секунд они обе молчали, но Джиын не выдержала. Скорость и эмоциональность речи выдавали часы тренировок на скороговорках с карандашом в зубах: участница Imprint тараторила, но Соён чётко слышала каждое слово.
— Я нашла одного парня. Хонсу, да? Айдол, с которым ты встречаешься. Так и знала, что он айдол. И я сидела на его на странице…
— Ты пила?
— Какое это имеет значение?