Едкие комментарии сыпались из всех щелей, но счастливых девушек, претендующих на свободного теперь оппу, оказалось намного больше. Они восторгались волевым решением Хонсу, писали поддерживающие пожелания и злорадствовали над Соён. Очевидно, никакого понимания выражать никто не планировал.
«Она не нужна даже собственному парню. Почему мне не должно быть пофигу? Если увижу еë в группе, буду разочарована выбором OK.»
Соён позвонила директору Паку и попросила выложить в общий доступ заявление о расставании, а затем прислать ей документы и счёт по неустойке. Директор Пак только поздравил её с завершением контракта с ToU и незамедлительно распорядился о публикации стейтмента. Соён даже обрадовалась тому, насколько коротким получился их диалог.
Уже через две минуты — сорок четыре обновления страницы — на аккаунте Imprint вышел пост о том, что в связи с проблемами со здоровьем, вызванными переживаниями в личной жизни, Соён не будет продвигаться с группой. Точнее и правильнее не выразился бы никто. Мастерство директора Пака в составлении подобных формулировок не оспорить. Даже InMe оценили. Уже знакомые хештеги заполонили комментарии. Расстроившихся оказалось настолько мало, что ни одно подобное сообщение не попалось девушке на глаза.
В мессенджере тоже были новости. Менеджер Пак коротко поздравил с окончанием дела. Джиын прислала двадцать четыре сообщения, общий смысл которых упирался в обиду айдолки на теперь уже бывшую подругу. Соён не ответила, просто открыла следующий чат. Аин написала, что в любую минуту может приехать, если это потребуется. Дальше шëл перечень вкусностей, которые она может привести. Соëн тошнило от одних только названий. Отправив девушке благодарный стикер, девушка переключилась на следующее сообщение. Менеджер Хан просил позвонить сразу, как у девушки появится возможность. Она вздохнула: не знала, как сложится разговор теперь, когда фиктивные отношения были закончены, и не могла придумать убедительной причины не звонить. Минуту она торговалась с собой, и всё-таки нажала на кнопку вызова. Ей нужно было услышать его голос немедленно.
Два длинных гудка, и Джемин взял трубку. Ей не пришлось думать, что сказать: всю инициативу взял на себя парень. Заговорил быстро и спокойно, цитируя сухие официальные формулировки. Он извинился от своего лица, от имени Хонсу и компании. Попросил пару дней ничего не публиковать. Пообещал в ближайшее время перевести последний платёж, включая неустойку за досрочное расторжение, а ещё поблагодарил за терпение и сотрудничество в целом.
Соён не дослушала и сбросила звонок. Он не спросил её, в порядке ли она, а она была не в порядке. Вежливость и извинения ничего не значили, оказываясь лишь формальностью, принятой в рамках деловых отношений. Соён вдруг заплакала от переизбытка эмоций. Её снова предали. Она отдавала себе полный отчёт в том, что за контрактом не может быть чувств. Знала, что миром правит коммерция и холодный расчёт. Но влюбилась и ничего не могла с собой поделать.
Джемин звонил ещё пару раз, но она не отвечала больше. И он прекратил попытки.
Соён бежала по беговой дорожке так быстро, как только могла. Дыхание сбилось, босые ноги с тяжёлым стуком приземлялись на чёрную ленту. Плевать на внешний вид. Плевать на колющую боль в ногах. На всё плевать.
Вокруг оказалось столько проблем, а Соён всё бежала на месте. Задолженность компании нужно было оплатить в течение десяти дней. У девушки на счету было чуть больше, чем две трети. И она ждала последний платёж по договору, но знала, что его не хватит. Помимо неустойки приближался день оплаты коммунальных услуг и аренды квартиры. Тысячи людей ненавидели её. Хотя она уже не состояла в отношениях с Хонсу, угрозы и оскорбления продолжали копиться. Никто ничего не забыл, многие даже не отошли от шаблонного сообщения, содержавшего весь букет обвинений и оскорблений и заканчивающегося, словно вишенкой на торте, пожеланием смерти. Хотелось удалить социальные сети и забыть, что они существовали, но пока она не могла этого сделать. Джемин… С ним было сложней всего. Парень просто выполнял свою работу, причём хорошо. Нет его вины в том, что Соён влюбилась. И она понимала это, но не могла принять чужого безразличия. Это казалось самой большой несправедливостью.
Выдохнувшись, девушка остановилась и облокотилась на перила дорожки. Чанмин сделала ей потрясающий подарок. До сих пор он спасал Соён, но сейчас не мог справиться. Жаль, нельзя было бежать и получать за это деньги. Или хотя бы вырабатывать электроэнергию, чтобы не платить за свет. Убежать от переживаний в последние месяцы тоже не выходило: апатия утягивала Соён назад, даже когда девушка прибавляла скорости. А липкие мысли бежали рядом с ней, не отпуская ни на минуту.