— Ты долго работал с демозаписями?
— Нет, материал был неплохим.
— Ты серьёзно?
Джемин кивнул. Они оба неспешно ели чуть тёплый рамён из магазинных коробочек. Хозяйка из Соён была скверная. Но Джемин словно не замечал, как далека их встреча от правильных свиданий.
— Я не знал, что у тебя в диапазоне есть такие низкие ноты.
— В девчачьих группах существование низких нот отрицают. А верха у меня слабые. В Imprint хватает вокалисток, — сказала, пытаясь спрятать смущение, Соён. Ей никогда не делали комплиментов в отрыве от Imprint, так что перевод стрелок на других участниц стал привычкой. Джемин только покачал головой.
— Аин была права, тебе нужно учиться быть смелей. Просто прими комплимент. В демо ты всё записала сама, без них. Да, не экстремально высоко. Но вполне достаточно и довольно стабильно.
— Даже у тебя больше диапазон, да?
— У меня-то? Да. — Джемин рассмеялся. — Но это ничего не значит. Как видишь, Хонсу и с меньшим вполне работает. А я не претендую на лавры и почести.
— А я бы послушала песни Swaggers в твоём исполнении.
— Надо поискать, может, найду старые демозаписи. Если напомнишь, пришлю.
— Напомню, — кивнула Соён. Её щеки уже немного болели от улыбки. На съëмках Imprint тоже болели, но сейчас это ощущалось по-другому.
Они помолчали. Соён съела треть порции и отставила тарелку в сторону. Джемин тоже перестал есть.
— Могу я спросить?
— Спроси.
— У тебя хорошее произношение и определенно есть чувство языка. Как ты пишешь?
— Меня никогда не учили, так что я делаю, как получается. — Соëн думала, что Джемин перебьëт или спросит что-то ещë, но он только смотрел и кивал, просто ожидая продолжения речи. — Я придумываю строчки, напеваю, потом пишу инструменты. В окружении мало кто знает английский, так что для них это что-то вроде рыбы, на которую потом можно написать корейский текст.
— В Imprint никто не говорит на английском?
— Хорошо — никто.
— А менеджер? Директор?
— Менеджер точно нет, а про директора я не знаю. Скорее всего, говорит. Но я мало что показывала ему с текстом. Голос — такой же инструмент, никто не ищет в черновой лирике смысла.
— Даже ты?
— Я не знаю. Иногда мне кажется, что я думаю так, как пишу. Но потом от повторений смысл затирается: всë равно никто не понимает.
— Я понимаю.
Джемин смотрел тепло, в его голосе было столько нежности, что невозможно было не верить в искренность сказанного.
— Песня, которую я перепел. Она же о тебе?
Девушка отвела взгляд. Она медлила с ответом. Можно ли было признаться, что всё вокруг угнетало её уже очень давно? Эта песня была криком души, Соëн не любила её переслушивать, потому что знала наизусть. Часто плакала, вспоминая, что некому поддержать её. И только теперь смогла это перерасти. Спетая Джемином, песня оказалась той самой поддержкой, которой так не хватало.
— Обо мне.
— Хотелось бы мне оказаться рядом в тот момент, когда тебе нужна была помощь.
— Ты рядом сейчас. Для меня это важнее.
Она не жалела ни о чём. Всё, что произошло с ней, научило её терпению и дало внутренний стержень. Но теперь она могла сама выбирать, для чего использовать обретëнные силы. Всë пришло вовремя. Соëн определëнно везло.
— Как там было?.. «Я в это верю, мы всë преодолеем».
— У меня было по-другому. Но сейчас я могла бы написать что-то подобное.
— Напиши. Кстати, в ToU ты могла бы стать сольной артисткой.
— Нет! Никакой сцены больше. Никогда.
— Можно было бы сменить имидж, взять псевдоним и выпустить несколько песен для дорам. С правильным продвижением ты могла бы многого достичь, не участвуя в шоукейсах.
Соён покачала головой, позволяя парню договорить только из вежливости.
— Я узнала, что это такое, и поняла, что это не для меня. Я, может, и справлялась, но больше не могу и не хочу.
— С айдолом Соён покончено? — он улыбнулся. И она поняла, что даже в этом Джемин готов встать на её сторону.
— Да, именно так!
Каждый раз думая, что всё кончено, она чувствовала облегчение. Девушка совсем не скучала. Чат Imprint на беззвучном режиме даже не открывала, хотя знала, что песни они уже записали. Не тянуло проверить комментарии под постами, не хотелось танцевать.
Соён смотрела в глаза Джемину и задавалась единственным вопросом. Почему они не встретились раньше? Она старалась убедить себя, что его присутствия здесь и сейчас достаточно. Соëн чувствовала, что всë происходит так, как должно, вовремя. Конец еë сценической жизни был только концом сценической жизни. И ничем другим.