Что я могла сделать по-другому сегодня? Искренне просить прощение за случившееся на Хэллоуине и умолять дать мне второй шанс? Майкл только что заявил о том, что ничего не изменит рассказ о причине его чувства ненависти ко мне. Стоило ли унижаться? Видимо, он что-то решил для себя, не желая посвящать меня в это.
По крайней мере, я рада, что выговорилась. Пускай знает, что я вижу его не так, как остальные. Другим что ли. Более настоящим. А какой он на самом деле — только Майкл и знает.
Что ему ещё сказать? В голове была пустота. Стала вспоминать произошедшее за последние дни, чтобы отвлечь себя от горечи, привкус которой остро ощущала во рту.
— Адель стала ко мне добрей. Так странно, — произнесла я, чтобы не молчать. Чувствовала, что Тёрнер всё ещё позади меня.
— Я признался ей.
— Что? — Я развернулась к нему, оставив одну ногу в воде, а другую поставив на поверхность. С меня стекала вода, становилось холодно. Как телу, так и душе.
— Я ведь не бездушный. Адель столько со мной носилась по врачам из-за плеча… Прикипел. Привязался к ней, — проговорил он задумчиво.
Я видела, что Майкл рассказывал искренне, и именно поэтому меня сейчас душила обида и ревность. В этот момент я поняла, что нашим взаимоотношениям точно конец. Пока я невесть чем занималась, страдала, Адель ухаживала за Майклом, который повторно вывихнул плечо. Я старалась не заплакать при Тёрнере.
— Вы друг другу подходите, — только и произнесла я совсем тихо, а затем встала. Мне хотелось кричать, но я молчала. На Тёрнера старательно не смотрела. Просто хотелось исчезнуть.
— Адель даст тебе одежду. Я сейчас позову её.
— Не надо, — прошипела я, ощущая подступающую истерику. Майкл достал телефон и что-то написал. Адель прилетела через минуту.
— Сара вот случайно упала в бассейн, — соврал Тёрнер. Не такой уж и честный. — Одень её во что-нибудь.
Он сказал и ушёл. Моринг с жалостью посмотрела на меня, откуда-то вытащила полотенце и повела меня на второй этаж. Мне не было стыдно проходить мимо людей, хотя с меня и стекала вода, с волос в том числе. Адель прикрыла моё тело полотенцем, спасибо ей за это.
Мы зашли в помещение, Моринг сразу же побежала к дубовому шкафу, вытащила пару платьев. Рассматривать её комнату у меня вовсе не было желания. Как же я хочу убраться поскорее отсюда.
— Ты выбирай, что захочешь.
Я с полным безразличием взглянула на одежду и указала на первое же фиолетовое платье. Адель сняла его с вешалки, вместе со мной вышла в коридор и показала, где ванная. А я уже знаю, где ванная давным-давно. В зеркале увидела, как платье облепило тело и что видны соски. Да уж. Быстро скинула с себя одежду и вошла в душевую кабину. Мне не хотелось выходить, вновь общаться с Адель. Просто стояла под тёплыми струями воды и плакала. Мне было слишком плохо. Я шмыгала носом. Наконец мне стало тепло, но только не на душе.
Выйти всё-таки придётся, поэтому прикрыла кран и ступила на коврик, вытерлась каким-то полотенцем и надела платье, которое оказалось мне как раз. Когда вернулась в комнату, Адель ждала меня с феном. Сразу же высушила мои волосы, я сидела и смотрела в это время в зеркало в золотой раме. Какая же я бледная на самом деле, синяки под глазами, заплаканное лицо, тени размазались, тушь не потекла (значит, хорошая), помада чуть стёрлась. Затем Моринг протянула мне массажную расчёску. Тёплый воздух фена меня согрел, хотя и хотелось мне в эти моменты просто сжечь себя этим феном.
— Я верну платье завтра, — промямлила я, расчёсывая немного влажные локоны, истерика чуть отпустила меня.
— Не надо его возвращать. Тебе идёт. Дарю, — тепло улыбалась она мне, похоже, совершенно искренне. — Ты отдала мне Майкла, Сара. Спасибо. Это просто мой праздник.
— Да не за что, — сказала я сквозь зубы, раздирая себе запутавшиеся волосы. «Отдала» — как будто он вещь какая-то. Адель прищурилась, похоже, не ожидав, что я не удивлюсь её словам. Да-да, Тёрнер меня уже уведомил об этом прекрасном событии. Но, видимо, она была настроена лишь радоваться, поэтому продолжила без расспросов.
— Ты знаешь, сколько я ждала этого признания от него? — Адель поднесла руку к лицу. — Казалось, никогда не дождусь. Он стал нежнее. Просто невероятно. — Моринг пребывала в чудесном настроении, в отличие от меня. Мы сейчас на разных полюсах по душевному состоянию.
На мою грудную клетку словно опрокинули грузовик с крупными камнями. Так тяжело. Я поскорее справилась со своими волосами, отказалась поправлять макияж и спустилась с Адель вниз. Майкл как будто ждал, стоял рядом с лестницей.
Моринг протянула мне пакет, чтобы я донесла мокрое платье домой.
— Спасибо, что пришла, Сара. Можешь остаться ещё. — Адель прижалась к Майклу, а он обнял её. Меня словно каждый раз протыкали раскалённой кочергой.
— Да я пойду лучше. В школу завтра, — глупо улыбнулась я, стараясь притворяться, что всё в порядке, но как же это было непросто. Еле сдерживала себя, чтобы не разреветься прямо перед ними.
Я отвернулась и услышала слова Майкла хриплым голосом.
— Я тебя так хочу сейчас, лисёнок.
Я повернулась, только чтобы увидеть, как он её засасывает и лапает зад. Меня затошнило, и я чуть ли не бегом выбежала из особняка. Сбавила шаг, когда пошла вдоль дороги.
Мне было так горько, что казалось, я сразу же впаду в депрессию. Мне больше не виделось смысла. Лучше бы осталась в Балтиморе. Может, вернуться обратно? Поживу с папой и его новой семьёй. Хотя мысль о том, что папа возьмёт меня к себе, казалась невероятной.
Однако, как только я представляла, что ещё больше полгода буду видеться с Майклом и Адель… эта перспектива просто меня уничтожала.
Я шла по улице и рыдала в голос, наконец могла себе это позволить. Мне было ужасно холодно. Зашла в парк и села на скамейку. На улице никого, возле скамейки одинокий фонарь, который то и дело мигал.
Я просто сидела и жалела себя. Эмоции захлёстывали меня.
Голосок в мозгу кричал о том, что реакция Майкла была вполне ожидаемой, но мне не хотелось разумных мыслей прямо в этот конкретный момент. Только сейчас посмотрела в телефон и увидела, что уже одиннадцать. Написала подруге от горя.
«Я всё потеряла».
Вполне описывает произошедшее. Вытирала слёзы с лица. Лора была не в сети. Посмотрела, Кэнди тоже давно не было. Целый час я сидела и предавалась деструктивным мыслям. Домой вернулась полуживая. Мама находилась у мистера Никсона в гостях, это и к лучшему. Несмотря на полное истощение, я не могла уснуть. Играла в видеоигру, объедалась, следила за историями одноклассников. Увидела фотографию Адель, где она с Тёрнером целуется, и швырнула телефон в стену. Я не помнила, чтобы мне когда-либо было так больно.
Хотя всё-таки было что-то похожее. Что ж, я снова на те же грабли. Мои поздравления. Закинулась успокоительным.
Мне просто хотелось уснуть. Желательно, навсегда, но можно и на более короткий промежуток. Сон никак не шёл. Было уже три часа ночи, а я по-прежнему ворочалась.
Телефон пережил удар о стену, вот это да. Правда, плёнка слишком сильно поцарапалась. Позже я пойму, что он глючить начнёт. Я отодрала плёнку и включила его.
Майкл выложил фотку с Адель в фейсбуке. Друзья, это финиш. До этого у него не было ни единого снимка с ней. Похоже, всё серьёзно теперь. Счастливая звёздная парочка на фотографии. В обнимку. Как же мило и до рвоты просто.
Кстати, о ней. Я побежала к туалету, меня вырвало канапе. Замечательно. Теперь ещё и живот болезненно сжимался от голода.
Я понимала, что причины не в плохих канапе (канапе-то хорошие), а в нервах и стрессе организма. Осознала, что завтра в школу не приду. Впрочем, как почти все мои одноклассники. Гори оно всё синим пламенем.
Конец ремиссии. Я вновь грустная девочка. Мама будет «счастлива», если заметит моё состояние, конечно. Права была насчёт Тёрнера. Не такой уж и хороший мальчик по итогу. Второй раз сердце не разбивают, но, похоже, что всё-таки это возможно.
Признаться самой себе, что влюблена в Майкла — словно подписать себе смертный приговор. Однако иначе мне не было бы так мучительно больно и тошно.