— Реши её сейчас. — Я указала пальцем. Он посмотрел на меня, как будто я сболтнула какую-то глупость. Не переписывая пример, стал сокращать дробь, а финальное вычисление сделал в уме. Я в замешательстве за всем этим наблюдала.
Ведь и правда до этого считала его не слишком умным в математике. Откровенно говоря, тупым.
— Двести шестьдесят пять. А зачем это было-то? Нам же этого примера не задавали. — Тёрнер отложил ручку и взглянул на меня.
— Я не могу поверить, что мисс Бейкер ставит тебе тройки, а мне четвёрки. Мне надо пять, а тебе шесть.
Майкл расхохотался, подложив руку под голову. Явно был доволен моими словами. Плюсы к самолюбию.
— Она ставит мне два из-за отсутствия домашки, а тройка просто выходит финальной. А к тебе она и правда несправедлива.
Я тяжело выдохнула, всё ещё испытывая недоумение.
— Майкл, как быстро ты считаешь в уме? Я так не умею.
Он снова пожал плечами.
— Мама в детстве с нами математикой занималась. Не знаю. Так получается. Как будто математика только о подсчётах в уме. Бобби намного больше шарит.
— Ты просто в себя не веришь, — грустно усмехнулась я, прожигая его взглядом. Видела, как сегодня он легко решал дроби.
В дверь постучали, и вскоре она быстро открылась. Я повернулась и увидела миссис Тёрнер с тарелкой в руках.
— Надеюсь, ничего такого не прервала, — мило улыбнулась она и поставила тарелку на стол, ровно посередине.
— О, пицца! — Майкл заглянул в тарелку и сразу же стащил ароматный кусок. — Мама, ты ничего не прервала, мы тут уроки делаем!
— Да, чем ещё два восемнадцатилетних подростка одни в комнате могут заниматься. Конечно уроками! Бывайте! — Она помахала рукой и закрыла дверь за собой. Тёрнер чавкал и поедал уже второй кусок.
— Это сейчас было максимально странно, — поделилась я своими ощущениями. — Ты с Адель тут, что ли, непотребствами занимался при маме?!
Он подавился и отложил недоеденный кусок обратно в тарелку с фиолетовыми нарисованными цветами по краям.
— Нет, Адель здесь была, только когда дома мама отсутствовала. Они не знакомы.
— Вот как, — прошептала я, вдруг вспомнив откровение Адель о том, что миссис Тёрнер её не любит. — А как мама к ней относится? — решила я всё-таки спросить. Майкл изогнул бровь, явно заметив мой излишний интерес.
— Не переваривает её и знакомиться не хотела. Зато тебя заочно полюбила, — пробурчал он и вновь продолжил есть, явно наслаждаясь. Значит, он пиццу любит. А кто её не любит?
— То есть я нравлюсь твоей маме, — расплылась я в улыбке. Почувствовала ликование. Это ведь успех, да?
— Одобрение получено, хоть сейчас под венец, — съязвил он, без тени улыбки на лице. — Хотя нет. Я же худший человек на Земле по версии твоей мамы. Она ведь сейчас с шерифом Никсоном?
Я вспомнила и поморщилась. До сих пор поверить не могу, что у мамы всё так серьёзно с ним. Кивнула, чувствуя себя неуютно. Приятные эмоции заменились горечью.
— О, шериф меня просто обожает! Уверен, что он много обо мне ей рассказал. Только хорошее. — Майкл поднял пиво с пола, банка стояла сбоку от стола, я и не видела её до этого, а затем отхлебнул.
— Ты шутишь. — Я не могла понять на этот раз, ёрничал он или нет. — Ты пьёшь, пока уроки делаешь?!
— А что? — Он повернул ко мне голову и выжидающе посмотрел. Не знала, что ему ответить по этому поводу.
— Мозги не плывут? — наконец нашла я, что сказать.
— Они плывут, когда я не пью. — Он хлебнул ещё и вернул банку на место. — Если ты не заметила, то мне плохо. Занятие окончено?
Я потупилась. Видимо, у Тёрнера отчего-то окончательно испортилось настроение, и он захотел таким образом от меня избавиться. Но я была намерена ещё немного посидеть и решить с ним пару задачек по химии, чувствуя долг ему помочь побольше. Майкл от алкоголя больше размягчался и на последней задачке уже был никакой. Он вторую банку пива закончил. Мне хотелось побыстрее уйти.
— Сколько я должен? — Он наклонился ко мне совсем близко, а я отшатнулась, только вдохнув запах. Алкоголь Тёрнера раскрепостил. Я сказала первую сумму, которая мне в голову пришла. Желала увидеть, как он хоть немного протрезвеет. Однако Майкл наклонился к ящику стола и правда деньги вытащил.
— Так мне на два занятия хватит. Бери, — рассмеялся он. У меня расширились глаза, когда я посмотрела на сто долларов у него в руках. — Ну, Сара!
— Я пошутила.
— Тебе больше надо? Накинуть? — Тёрнер потянулся к остальным деньгам, а я схватила его за руку.
— Не надо, правда. Майкл, я не хотела брать деньги за занятие. Это и занятием назвать сложно. Ты сам молодец. — Я всё ещё держалась за его запястье, а потом резко отпустила. Сначала как будто током ударило, а теперь всё тело, обычно холодное, обратилось в расплавленный металл. Попыталась собраться с мыслями.
— Сара, брось. Мне для тебя не жалко.
Я схватилась за горло и отвернулась. Меня вдруг триггернуло, на глазах навернулись слёзы. Что же это такое, только бы Тёрнер не заметил.
Вспомнила, как бывший не мог мне отдать долг, да и всегда показывал, насколько я недостойна траты его денег, и вся моя помощь ему была задаром. Да и выставлял всё, словно это я ему ещё должна оставалась. А тут Майкл… Как мне жить спокойно после этих слов?
Я вскочила со стула, при этом пошатнувшись.
— Сара, ты чего? Ты плачешь, что ли? — Он вгляделся в меня, я быстро протёрла глаза и шмыгнула носом. Вот это меня сейчас накрыло. Стыдно-то как. — Кажется, я выпил лишнего. Ничего не понимаю.
— Нет, не плачу, — мне удалось сделать свой голос ровным. — Я домой пойду.
— Я тебя провожу. Темно уже. — Майкл встал и оказался рядом со мной. От него несло алкоголем.
— Тут близко, — заверила я, желая уже поскорее сбежать от него, чтобы случайно не разрыдаться ещё больше.
— Нечего в Сентфоре одной по темноте ходить. — Он не послушал меня и первый вышел из комнаты. Я прошла за ним. Внизу его мама попрощалась со мной, Майкл помог надеть мне мой сливовый пуховик. Мы с Тёрнером вышли на улицу, оставшиеся фонари то и дело мигали.
— Моя мама бы сказала, что я иду с главной опасностью Сентфора, — усмехнулась я, желая как-то себя успокоить после триггера.
— Сара, без шуток, не ходи здесь вечером одна. — Он остановился и пристально посмотрел на меня. Таким взглядом, что дрожь пробрала от волнения. Он за меня волнуется?
— А я-то думала, ты здесь главный насильник, — ёрничала я, моя психика по-прежнему восстанавливалась. Как же хотелось скрыться за маской чёрного юмора.
Учитывая, что Тёрнер остановился во время нашего «взаимодействия» на Хэллоуине, насильник и Майкл — оксюморон.
— Да конечно. И без меня хватает.
Мы продолжили путь, зажжённых фонарей стало больше.
— Знаешь, я уже шла здесь по темноте одна, и вот на скамейке целый час тоже одна сидела, никого не было, — вспомнила я, и мурашки по телу пошли. Это ведь было как раз в день рождения Майкла.
— Почему ты это вдруг захотела в темноте одна сидеть на скамейке?! — Он вновь прекратил шаг. Мне показалось, что Тёрнер поболтать хочет.
— После того разговора у бассейна. Знаешь ли, плакать хотелось, — я тут же прикусила язык, зря я это сказала.
— Сара… Из-за меня?
Я молчала, не в силах ничего сказать, и не поднимала взгляд. Тишина пугала. Интересно, о чём Тёрнер сейчас думал?
— Сара, в будущем не делай так больше, — тихо произнёс Майкл. — Серьёзно.
— Не плакать из-за парня? — рассмеялась я, но истерически.
— Нет, я не про это. Не будь одна так поздно на улице. В Сентфоре есть отбитые на голову идиоты. И я не говорю сейчас о себе. Ты просто их не встречала. К счастью.
— Что-то ты больно трезво звучишь, — не смогла я не поддеть его. Мы продолжили идти, до дома оставалось не так далеко.
— А ты думала, я после двух банок пива в хлам? Что-то ты обо мне плохого мнения. Не слабак, — Тёрнер прозвучал уязвлённо.
Я осторожно улыбнулась, самолюбие Майкла выпячивало сейчас.
— Прям до дома не провожай, а то мама не выдержит.