Внутренности стали стягиваться в узлы, сжимаясь с каждым словом, произносившимся им. Каждая буква вбивалась гвоздем, закалачивая крышку деревянного гроба, в который ее столкнул отец, велев прийти на важный разговор. В который она столкнула сама себя, не сбежав, не услышав внутренний голос. Каждый звук, срывавшийся с его губ вызывал рвотные порывы, хотелось закричать, разрыдаться.
Она знала, что контракт уже заключен и подписан. Ее мнение здесь даже не важно. А это так, для галочки.
-Дорогая Аполлин, ты выйдешь за меня? Согласишься ли стать моей супругой, разделить жизнь?
Девушка перевела затуманенный взор на отца. Его лицо не выражало абсолютно ничего. Увидев взгляд дочери он тяжело вздохнул и кивнул.
-Я… - договорить не дал старший Делакур, хлопнувший в ладоши.
-Можно как-то побыстрее? - раздраженно пробурчал он. - У нас еще много дел.
-Дорогая, одень кольцо и мы покончим с этим. - отец постарался улыбнуться, но вышло не очень. Точнее, совсем не вышло.
Будущий муж, видя растерянность девушки сам достал кольцо, аккуратно надев ей на палец, прикоснувшись к бледной коже. Вокруг них тут же появился золотой ободок, через секунду рассыпавшийся на тысячи искорок.
-Помолвка заключена. - подтвердил очевидное Делакур, подходя к сыну. - А сейчас просим нас простить, но дела не ждут.
Отец засуетился, провожая гостей. Аполлин уронила голову на руки, разрыдавшись. Помолвочное кольцо жало палец, связывая, обрекая на вечное рабство.
Эта мысль больно ударила в голову, заставляя вскочить к камину и исчезнуть в зеленом пламени, не слушая расстроенного отца, пытавшегося спросить, что случилось.
Абраксас писал письмо другу, когда пламя в огне стало зеленым и из него вывалилась Аполлин, глотающая слезы, ручьями бежавшие по розовым щекам.
-Что случилось? - он тут же подскочил к ней, усаживая на диван и наливая стакан воды. - Выпей.
Дрожащими руками она схватил хрусталь, делая несколько глотков, слыша, как зубы ударяются об ободок при каждом всхлипе.
-Я… я не успела что-то сделать… Отец просто позвал на разговор, а там… и он од-дел кольцо, маг-гия все подтвердила… меня даже не спрашивали… я н-не хотела… честное слово…
-Тише, успокойся. - он приобнял ее за плечи, чувствуя, как мокнет рубашка от прозрачных слез, лившихся из ее глаз.
Сколько они так сидели? Десять минут? Полчаса? Аполлин не помнила. Но когда истерика закончилась, ей пришлось все рассказать. Лицо Абраксаса не выражало совершенно ничего, он лишь хмурился, все больше и больше.
-Ты ни в чем не виновата. - наконец, тихо сказал он после долгого отчаяния. - Не смей обвинять себя в чем-то, понятно? - он с силой тряхнул ее за плечи, подскакивая и начиная ходить по комнате. - Это уже не изменишь. Помолвка заключена, свадьба неизбежна.
-К чему ты клонишь?
Абраксас повернулся к ней, заглядывая в бирюзовые глаза, в которых бушевал шторм, готовый снести все вокруг, не пощадить никого.
-Я уеду в Англию, мы перестанем видеться…
-Нет!… - Аполлин подскочила, но он жестом велел остановиться.
-Не спорь! Если мы перестанем видеться, станет намного легче. Понимаешь?
Она замотала головой закрывая уши и пытаясь проглотить соленые слезы, нещадно бегущие по щекам.
-Давай уедем, сбежим, сделаем хоть что-нибудь. - зашептала она, как безумная.
Абраксас остановился, внимательно смотря на девушку. Сейчас, она казалось такой беззащитной и слабой. Сразу захотелось обнять, спрятать ото всех бед, да даже сбежать. Но это все равно не выйдет. Помолвочное кольцо покажет где она, скрыться уже не удастся.
-Ты же знаешь. Прошу, прекрати. Уже ничего не изменишь. - он сел рядом на колени, держа ее руку.
Вскоре глаза Аполлин слиплись, черты лица расслабились, лишь дорожки слез напоминали о недавней истерике.
На следующее утро она очнулась в своей комнате, рядом хлопотал отец, приговаривая, что больше никуда не отпустит и как хорошо, что господин Малфой повстречался в том парке и принес ее домой. А она уткнется носом в подушку, сдерживая рыдания, пытаясь, как раненный зверь зализать зияющую дыру в сердце.
Сомкну глаза - и лучше видно мне…
Весь день пред взором грубые предметы,
Но лишь засну - приходишь ты во сне
И в темноте струишь потоки света.
О ты, кто тенью освещает тень,
Невидящим глазам во тьме сияя,
Как был бы ты прекрасен в ясный день,
Его своим сияньем озаряя!
Средь бела дня увидеть образ твой -
Какою это было бы усладой,
Коль даже ночью, темной и глухой,
Ты наполняешь сны мои отрадой.
Ты не со мной - и день покрыла мгла;
Придешь во сне - и ночь, как день, светла.
(43)
Аполлин отвела глаза от птиц, не обративших на это совершенно никакого внимания. Как и тогда. Она запустила руки в карманы пальто и удивленно нахмурившись достала белый конверт. На печати был герб Малфоев. Дрожащими пальцами она сломала ее и стала глотать каждую букву, написанную таким знакомым почерком.
“Дорогая Аполлин, я знаю, ты обязательно прочтешь это письмо.
Посмотри, как смешно получается. Столько лет от меня не было и строчки, а сейчас я пригласил на встречу. Мне просто нужно было увидеть тебя в последний раз. Ты спросишь почему в последний? Представь, как мне тяжело это осознавать. Прошло столько лет, я каждый год, каждый день, каждый час лелеял мечту о нашей встрече, о том, что когда-нибудь мы будем вместе. Но жизнь не справедлива, моя дорогая. Ты же слышала, что я закрыл заповедник? Хотя, о чем это я, наверняка. Столько газет писали, столько внимания этому было уделено… Отвлекся, снова. Этот заповедник был последней ниточкой, связывающей нас. Помнишь, как я показывал тебе колдографии драконов? Ты так ими восхищалась, что я решил посвятить всю мою дальнейшую работу тебе. Но пришлось сворачивать лавочку. Люциус слишком нежный, избалованный покойной миссис Малфой. Он не будет этим заниматься, скорей всего просто разбазарит. Мне пришлось закрыть его из-за драконьей оспы, подхваченной несколько месяцев назад. Целители ставят неутешительные прогнозы. Короче говоря, я не выживу. Умру через неделю, может две. Сне нужно было увидеть тебя, понять, что светлый ореол сохранился, ты осталась, мой ангел. Прости, что пишу тебе сейчас. Но я должен извиниться за то, что бросил тогда. Поступил как настоящий трус. Прости, прости, прости меня… Я был очень зол и расстроен, а потом было поздно… Просто было поздно…
Мерлин, я хочу пожелать тебе жить. Да, живи, не вспоминай обо мне, забудь, или хотя бы не вини себя. Я всегда буду с тобой.
Навсегда твой ангел-хранитель,
Абраксас Малфой.”
Аполлин упала на колени, взвыв. Лебеди, испугавшись звериного воя, вырвавшегося из под замка, под которым его прятала женщина, взлетели, делая круг над озером и скрываясь за деревьями.
Они унесли с собой ее душу и жажду к жизни. Они унесли с собой ее.