— Нет! — воскликнул Хейдар. — Нет, конечно же, нет!
— Значит, вы довольны Распределением? — уточнил специалист, явно удивленный полученным ответом. Они с коллегой переглянулись и обменялись встревоженными взглядами.
— Да! — также горячо воскликнул Хейдар. — Я счастлив жить рядом с господином Стурлусоном!
— Странно, — вслух удивился специалист. — Поступила жалоба. Комиссия приняла во внимание вашу обеспокоенность во время Распределения, господин Лафейсон, и мы незамедлительно прибыли для решения вопроса.
— Я вам очень благодарен, — откликнулся Хейдар. Краем глаза он заметил, что Харальд — бледный, напуганный, стоит в углу комнаты и смотрит на специалистов с ужасом. — Я всегда знал, что Комиссия прикладывает все усилия для создания гармонии между членами общества. Должно быть, произошла ошибка. Я совершенно убежден, что не подавал жалобы в Комиссию. Возможно, вы проверите запрос? Я могу принести вам горячего чаю, если это займет много времени.
Специалисты вновь переглянулись. На сей раз их взгляды были не удивленными — в них сквозила злоба.
— Приносим извинения, господин Лафейсон. Господин Стурлусон, перед вами, от лица Комиссии, мы также извиняемся и просим не подавать ответную жалобу, — сказал специалист. Его коллега все также безмолвно сидел рядом. — Произошла ошибка. Признаемся, это не первый случай ошибочного заявления. Мы приступим к расследованию сегодня же. Чтобы компенсировать причиненный ущерб, мы позаботимся о том, чтобы вам было позволено провести лишний выходной день в кругу семьи. Благодарим за сотрудничество.
Оба специалиста встали со своих мест и пошли к выходу.
— Уважаемые! — окликнул их Харальд, выступив из-за угла. — Могу ли я узнать, была ли подана жалоба моими знакомыми или знакомыми господина Лафейсона?
Специалисты переглянулись.
— Учитывая ваши заслуги, господин Стурлусон, я думаю, мы можем ответить на ваш вопрос, — ответил «говорящий» специалист. Его коллега кивнул. — Жалобу подал сотрудник отдела, работающий вместе с господином Лафейсоном. Уверяю вас, мы примем необходимые меры.
— Конечно-конечно, — ответил Харальд. — Я хотел убедиться, что мои коллеги не ставят мне палки в колеса.
— Разумеется, господин Стурлусон, — ответил специалист. Они вежливо поклонились и вышли на улицу.
— Кто же это может быть? — растерялся Хейдар, когда дверь закрылась.
— Твой друг Дагар, конечно же, — ответил Харальд. — Пойдем, у меня осталось еще немного вина на дне. Выпьем. Признаюсь, я испугался, что ты сдал меня.
— Сдал? — удивился Хейдар. — Но почему? Мне показалось, наши отношения начали налаживаться.
— Так и есть, — ответил Харальд. — Я выболтал тебе по секрету государственную тайну. Не знал наверняка, но надеялся, что ты будешь держать язык за зубами. Ты ведь знаешь эти правила Министерства, верно? В кругу семьи можно обсуждать что угодно. Мы вдвоем можем готовить государственный переворот, но пока это внутри семьи — никому нет дела.
— Так и должно быть, — отозвался Хейдар. — Мы — ячейка общества. Союз взрослых людей, направленных на создание идеального государства будущего. Мы можем обсуждать все, что угодно.
— Не могу понять, гений ты или слабоумный, — сказал Харальд, доставая из кухонного шкафа запечатанную сложенной бумагой бутылку вина. Бумага была желтой — от старых книг. Хейдар подумал, что эти книги могли когда-то принадлежать Ингвару. Харальд вытащил самодельную пробку и выбросил в утилизатор.
— Я не думаю, что я гений или слабоумный, — возразил Хейдар, собравшись с мыслями. Отказываться от вина он не стал, но выпил совсем немного.
— Тебя накачали агитационными плакатами и ты воспринимаешь их, как истину, хотя выглядишь, как человек, который может мыслить здраво, — сказал Харальд. — Ведь я назвал тебя «слизняком», когда мы встретились. Неужели, тебе не было обидно?
— Мне было очень обидно, — признался Хейдар. — Я подумал, что вы меня ненавидите. Увидел комнату, стерилизованную роботами, и решил, что вы скорбите о жене.
— Ты почти угадал, — Харальд печально улыбнулся.
— Если бы у меня была жена и она умерла бы раньше, чем я, думаю, я бы тоже очень грустил об этом. Скажите, почему Комиссия назначила вам нового партнера так рано? Вы не задумывались об этом? — спросил Хейдар.
— Наверное, чтобы было, кому следить за мной, — ответил Харальд. — Ячейки общества нужны обществу для того, чтобы за каждым человеком присматривал, по меньшей мере, еще один. Мы следим друг за другом лучше милиции и военных патрулей.
— Никто не знает человека так же хорошо, как его партнер, — согласился Хейдар. — Я мечтал, что у меня будет жена. Простите за это. Наверное, еще несколько месяцев я буду грустным. Жаль, что мой генетический тест провалился.
— Все это бредни, — возразил Харальд. — Твой генетический тест вряд ли связан с решением Комиссии. Единицы принимают участие в экспериментах с ДНК. Я ведь уже говорил, мы расшифровали совсем немного. Генетический тест определяет только те участки, которые мы расшифровали. Если похожие на твой коды встречались раньше, ты, скорее всего, пролетишь с экспериментом.
— Почему же об этом не говорят? — удивился Хейдар.
— Думаю, об этом не говорят из-за того, что тогда слишком много людей почувствуют себя ненужными, — ответил Харальд. — Я не задумывался об этом, но теперь, когда ты спросил, думаю, что это так. Представь, что твоему другу Дагару скажут, что он смог стать обладателем трех красавиц-жен не из-за того, что его ДНК представляет интерес для Сектора, а из-за того, что его отец не оказался наркоманом или пьяницей? Насколько менее счастливым он будет?
— Вы думаете, жалобу подал Дагар? — Хейдар перескочил на тему, которая волновала его по-настоящему. Вернулось чувство тревоги. Он снова ощутил, как опасно близки они были к принудительной Корректировке.
— Жалобу может подать любой семейный человек, — ответил Харальд. — Сколько семейных людей работает в твоем отделе?
— Двое, — ответил Хейдар. — Я и Дагар.
— Вот и ответ на твой вопрос, — тепло улыбнулся Харальд. — Я догадался об этом сразу, потому что работа, про которую ты так высоко отзываешься, на самом деле не представляет большой важности.
— Если канализационные стоки не поддерживать в надлежащем состоянии, может произойти выброс сливных вод, а это грозит эпидемиями или всплеском дизентерии, — возразил Хейдар.
— Ты упускаешь из виду, что стоки обрабатывают смесями для уничтожения вредоносных вирусов и бактерий, — ответил Харальд. — Я согласен с тем, что твоя работа полезна, но ее важность по сравнению с работой многих других людей ниже. Странно, что ты задержался на этой должности.
— Мне предлагали перейти в другой отдел, — сказал Хейдар. — Но я решил, что человеку лучше быть специалистом в узкой области. Пусть я всю жизнь буду заниматься тем, что умею лучше других, чем буду постоянно прыгать из отдела в отдел, принося этим лишнее беспокойство окружающим.
Харальд промолчал. Он допил свою порцию вина и пошел в свою комнату, пожелав на прощанье Хейдару хорошего дня.
Выходные дни, искусственно увеличенные вмешательством Комиссии, пошли на пользу Хейдару. Обдумав услышанное от Харальда, он пришел к выводу, что мысли ученого, хотя и не вяжутся с традиционными догмами Министерства Социального Развития, все же не приводят к опасным выводам. Харальд по-своему одобряет действия руководства Сектора и поддерживает политику Императора. Раз так, значит, нет причин для беспокойства.