Когда до подъезда оставалось метров двадцать, Юся неожиданно — даже Викса испугалась — повернулся, единственной своей рукой влез в нагрудный карман на рубашке брата и с небывалой ловкостью для такой неловкой руки выхватил оттуда блестящую подвеску — не то кулон, не то медальон, папа сказал бы «украшение из отполированного металла». И немедленно засунул себе в рот, только цепочка снаружи осталась. Виксе почудилось, что воздух загудел, словно трансформаторная будка или пчелиный рой.
Егор бросил пакет на асфальт, ухватился за свисающую цепочку и рванул с такой силой, что даже у Виксы зубы заныли. Юся взревел и полез в драку.
Дрались они нехорошо, по-кошачьи: царапались, шипели, норовили укусить друг друга, упали на колени и лупили руками вслепую, кто куда попадет. Как и в эту ночь на балконе. Только землю не трясло, потому что блестящая фиговина отлетела в сторону, и Викса тут же выпрыгнула из подъезда и схватила трофей.
Штуковина оказалась неожиданно тяжелой, золотые украшения весят намного легче. Это была мышка, такая, какими их рисуют в детских мультфильмах: собравшаяся в комочек, поджавшая хвостик. В общем — весьма симпатичная подвеска. Викса мышей не боялась, хотя точно знала, что они являются переносчиками опасных заболеваний. Вообще-то мышки — вполне себе симпатичные зверушки, однако не очень приятно, когда посреди ночи идешь в туалет, а там, на краю унитаза, сидит такая симпатяшка и чистится. Появляется какое-то брезгливое чувство. Но равнодушная к украшениям и брезгующая мышами Викса такой амулетик и сама бы с удовольствием носила.
— Вы не из-за этой фигни деретесь? — спросила она.
Драка тут же прекратилась. Егор испуганно поднял глаза на Виксу и стал подыматься с колен. Юся, даром, что только что пытался нанести брату увечья, помогал, при этом мыча «маё».
— Девочки, висюльку не поделили? — с притворной жалостью спросила Викса и даже прыснула, до того смешно ей это показалось: мальчишки носят дамское украшение, да еще и дерутся из-за него.
— Ты чего смеешься? — спросил Егор, обернувшись на Виксу.
— Я? Э... Нет, я ничего...
Но воображение Виксы всегда поспевало впереди осторожности. Предательский образ парней с серьгами в ушах, в платье с глубоким вырезом, с химической завивкой, в туфлях со стразами, на высокой платформе, с розовым педикюром, с бижутерией на коротких шеях — и ее подкосил хохот. Викса плюхнулась задом на асфальт и стала хохотать. Ей уже наплевать было, что сейчас уроды Кругловы схватят ее, оторвут голову и руки с ногами, и в таком виде сдадут родителям (от этого, признаться, еще смешнее становилось), но Кругловы в вечернем платье... ха-ха-ха!
Братья встали над Виксой устрашающей горой, но Егор как-то не решался обрушить на соседку сверху праведный гнев. Его, похоже, слегка озадачил истерический хохот юной девицы.
— Чего ржешь, спрашиваю? — повторил он вопрос.
Викса уже не хохотала, она икала и давилась:
— Я... ик... не могу... ик... хватит меня... ик... смешить...
— Спорим, я сейчас дуну — и ты улетишь, — злым шепотом прошипел Егор.
— Как... ик... в кино? — Викса уже и рада была остановиться, но опять воображение поскакало само по себе: нарисовало полет с беспорядочным размахиванием руками и ногами, цеплянием штанами и майкой за ветви деревьев и антенны, с обезумевшими от людской беспардонности птицами.
— Не могу больше... — выдохнула Викса. — Ну, дунь! Ха-ха-ха!
— Отдай мышонка.
— Нужен он мне сто лет, — фыркнула Викса и протянула талисман братьям.
За предметом потянулись оба, но Юсю Егор ударил по руке и пообещал наказать. Юся заныл, а Егор посмотрел на Виксу с таким видом, что она поняла — шутки кончились.
Викса хотела положить мышонка на ладонь Егору, но он ее остановил:
— Не так. За цепочку.
— А какая разница? — из упрямства взбрыкнула Викса.
— Пеняй на себя.
Егор сжал в руке не то амулет, не то украшение, и курчавые волосы на его голове вдруг распрямились и встали дыбом, как у пацанов в классе, когда они себе бошки шерстяным шарфом натирали, а потом в темноте искрились и воняли озоном. Викса почувствовала, что воздух вокруг дрожит и пульсирует на четыре такта, будто два сердца стучат.
Земля под Виксой будто взорвалась, и силой взрыва девочку подбросило в воздух, невысоко, но достаточно, чтобы она, пролетев несколько метров, приземлилась точнехонько в кучу песка, привезенную года два назад для ремонта, да так и закаменевшую. Песок оказался необычно мягким, будто бригада из ЖЭКа чуть раньше заботливо разрыхлила его ломами и тщательно просеяла, чтобы удалить камни, осколки кирпичей и прочий мусор.