— Да окунитесь... — Глеб кашлянул, и Боря осекся. — Никак нет, здоровее всех нас была.
— А Егор? — спросил отец.
— Близнецы тоже в порядке. Их же мать к себе в Израиль забрала!
В слове «Израиль» Боря сделал ударение на последний слог.
— Мы так боялись, что вы не прилетите, — сказала мать. — Как сказали про землетрясение, я так и решила: все, опять рейс отложат.
— О, я вам сейчас случай в аэропорту расскажу, как раз во время тряски! — обрадовался Грузин, но Глеб стиснул его локоть. — Ой! Ты чего щиплешься?
— Не отвлекай людей, они сто лет дочку не видели, — процедил Татарин. — Закругляемся уже.
— А, ну да, — согласился Боря. — Счастья, здоровья. Викуся, пиши. Ну, мы пошли?
Викса оторвалась от мамы, улыбнулась сквозь слезы и сказала:
— Не забудьте окунуться...
— Да ты что! Первым же делом! Вот сейчас как...
Глеб утащил коллегу куда-то в недра аэропорта, а мама спросила:
— Куда вы все время окунаетесь?
— Это идиоматический оборот, мама. Означает — я тебя люблю.
Держась за руки, они втроем вышли из аэропорта.
— Не дал попрощаться как следует, — ворчал Боря.
— У нас регистрацию на рейс вот-вот объявят, старый ты хрен! — заругался Глеб.
— Ты за три месяца не мог попрощаться?
— Окунись в алебастр! — взмолился Боря. — У меня уже геморрой вылез, я помру в дороге!
— В поезде точно помрешь — больше недели ехать.
— Больше недели? — задумался Боря. — Целая бесконечность.
— Вот и я о том же. Гони монету!
Борю госпитализировали прямо в аэропорту Владивостока: за час до приземления у него открылось кровотечение. Когда его выносили из самолета, он слабым голосом спросил у Глеба:
— Ты меня навестишь?
— Я тебя три месяца подряд без перерыва наблюдаю! Обойдешься.
Но не прошло и двух дней, как Татарин прискакал в больницу ни свет ни заря.
— Боря! — орал он с улицы. — Боря! Они прислали!
Грузин спал. Его соседу по палате, который как раз лежал возле раскрытого окна, вскоре надоели эти вопли, и он растолкал Борю:
— Эй, капитан, просыпайся, там что-то прислали.
— Окунись в алебастр, я спать хочу.
— Да проснись ты, завтрак скоро!
— А? Чего прислали? Кто прислал? — проснулся Боря. — А, это ты... — и снова опустил голову на подушку.
— Змей с женою прислали! Яхту! — доносилось с улицы.
— Кто там орет спозаранку? — спросил капитан в подушку.
— Там какую-то яхту жена-змея прислала, — перевел сосед.
— Не жена-змея, а Змей с женой, — сказал Боря, не открывая глаз, потом сладко почмокал, перевернулся на другой бок и плотнее закутался в одеяло. И тут же подскочил, как ошпаренный, и выглянул в окно.
Под окнами прыгал Глеб и размахивал руками.
— «Ярославец» пригнали? — уточнил Боря.
— Да нет же, яхту! Такую же, которую на острове взорвали! На ней хоть в открытый океан можно! Нулевая!
— Вот ведь... — Боря отошел от окна, почесал щетину, а потом махнул рукой и пошел к двери.
— Ты куда, обход скоро! — предостерег сосед.
— Какой там обход, — отмахнулся Боря. — Приключения ждут!
О личном досмотре перед высылкой из страны вспоминать не хочется. Главный таможенник с целой бандой помощников перетряхивали, прощупывали, прозванивали весь наш багаж, а нас осмотрели тщательней, чем осматривают живой товар работорговцы на невольничьем рынке. Даже рентген сделали, чтобы, по выражению главного таможенника, мы не спрятали контрабанду в «складках местности». Макс, который нас сопровождал, громко возмущался, но остановить процедуру не мог.
Так бесславно окончилась наша история. Властелинами мира мы не стали, да и на управдома я сейчас вряд ли походил.
Я думал, уже в Шереметьево нас встретят красивые опрятные люди в умопомрачительных костюмах, как агенты из фильма «Матрица», увезут в застенки и долго будут пытать, чтобы узнать, куда мы подевали артефакты. Что мне им ответить? Что петуха сломали, а барсука с мышью потеряли? Посмотрим, понимают ли они юмор.
Однако я прошел паспортный контроль, получил багаж, вышел на улицу, а встречающих все не было. Никто не перехватил автобус, на котором мы с Юсей ехали из аэропорта. И в метро никто не обратил на нас внимания.
Кое-как добравшись до вокзала, взопрев и прокляв багаж, я опять выкупил в кассе целое купе, чтобы не зависеть от соседей. Денег осталось шиш да маленько. Что ж, за удобства надо платить. В Понпеях на сберкнижке, наверное, за три месяца пенсия накапала. Хоть и на одного меня, а все же с запасом. Буду обивать пороги, добьюсь, чтобы восстановили пенсию моему непутевому брату.