Пробуждение было необычным. Я проснулся от невероятной тряски и сильнейшего гула; койку дергало из стороны в сторону так, что пришлось ухватиться за какой-то выступ. Впечатление было таким, что кто-то завел двигатель катера, а винт колотит по камням. Быстро глянул на циферблат часов: было 5 час. 35 мин. Так ничего и не поняв, глянул на соседние койки: никто не спит, но и не встает. В этот момент послышался снаружи крик Валерия Глинчикова:
— Подъем! Подъем! Сильное землетрясение!
Тут уж мешкать было нечего: что ни говори — ощутимые землетрясения случаются не каждый день. Через несколько секунд все были на причале…
Огромная бетонная масса причала ходила ходуном из стороны в сторону. Откуда-то дул сильный ветер. На западе над сопками висел диск луны, заливающий все вокруг ровным светом. Казалось, что не только причал, но и сами сопки скачут в каком-то диком танце, хотя, вероятнее всего, это было результатом тряски под нашими ногами. Все это сопровождалось сильным гулом из-под земли и страшным грохотом, вызванным мощнейшими камнепадами со склонов сопок и скал. Тысячи тонн камня, сталкиваясь и высекая друг из друга искры, превратили эти склоны в сплошные стены огня. Даже скала, загораживающая порт-ковш от действия штормовых волн с востока, превратилась в огненный барьер высотой с четырехэтажный дом. Впечатление было такое, что мы попали в гигантский огненный мешок.
Кончилась тряска минуты через три после первого сильного толчка. Еще какое-то время грохотали камнепады. Затем все стихло. Сначала мы молчали, потрясенные грандиозным явлением природы, потом заговорили почти все разом, делясь впечатлениями от увиденного. Стало понятным и отсутствие птиц на острове, и странное поведение рыб, «не желающих» клевать, и поведение актиний, возможно, связанное с землетрясением. Глинчиков, проснувшийся еще до землетрясения, рассказал, что он слышал звук небольших камнепадов еще до первого толчка, но отнес это на счет охотящихся лис, которые живут на острове.
…После обеда мы отправились обследовать остров. Постепенно разбрелись по разным склонам. Следов землетрясения было больше чем достаточно. Склон, который вчера еще был совершенно зеленым, посередине пропахан двумя черными бороздами, оставленными камнепадами; трава и кустарники сметены бесследно; по краям борозд кое-где белеют изогнутыми стволами каменные березы, принесенные сверху, рядом с ними вцепились в склон своими зелеными лапами пихты с неестественно обнаженными корнями. Подниматься приходилось предельно осторожно, так как на склоне, кажется, нет ни одного надежного камня, на который можно было бы поставить ногу. То один, то другой из них вдруг катится вниз. А это что? На крутом зеленом склоне чернеет непонятно зачем вскопанная здесь траншея длиной метров до 20, шириной до 1 м. Вон вторая, третья. Когда подобрались поближе, стало ясно, что это не что иное, как трещины, образовавшиеся в земле после вчерашней тряски. Кстати, Валерий Буслов, поднявшийся еще выше, видел там трещины длиной до 70 м.
Время от времени земля начинает гудеть, после чего следуют очередные толчки. Несмотря на то что толчки эти несравненно слабее первых, здесь, наверху, ощущение такое, что земля буквально уходит из-под ног».
Несколько позднее участники второй группы, находясь под водой, услышали «очень сильный гул. Сейчас будет толчок. Так и есть. Ощущение не из приятных: здесь, под водой, чувствуешь толчок всем телом, каждой клеткой, а гул гораздо сильнее, чем на поверхности. С опаской поглядываем на стенки подводного каменного ущелья. Они, однако, стоят крепко и, главное, сверху ничего не сыплется. Лишь очертания дна стали несколько расплывчатыми: толчок взмутил тонкий слой песка и морских отложений на склонах…
…Вечером, уже после захода солнца, мы стали свидетелями гигантской лавины, сорвавшейся с крутой стены недалекой сопки. Каменная масса, пролетев по воздуху около ста метров, сбила на своем пути карниз и с невероятным грохотом долго мчалась вниз в облаке пыли и дыма, сотрясая землю. Моряки из команды поглядывали на склон, поеживаясь, так как несколько часов назад они проходили под ним всего лишь немного ниже того места, где сейчас лавина остановилась.
Станислав по образованию — инженер-геолог. Он что-то долго высчитывал в уме, а потом сообщил всем, что мы находимся недалеко от эпицентра землетрясения. На него было посмотрели с недоверием, но он привел какие-то данные о геологическом строении дна моря и скорости распространения волн цунами, которые пришли к нам через несколько минут после толчка, и пришлось с ним согласиться. Уже через день, прочитав в Холмске газеты, мы убедились, что он был прав: эпицентр действительно был в районе Монерона.
На следующее утро, 7 сентября, выполнив программу нашей экспедиции, мы отошли от причала монеронского порт-ковша. Перед тем как взять курс на Холмск, Семен Наумович провел катер прощальным курсом вдоль берегов острова. Монерон, как и прежде, выглядел величественно, у берегов его пенился кружевной кромкой прибой. О происшедшем землетрясении напоминали лишь следы камнепадов, оставшихся черными морщинами на круто падающих в море склонах… До свидания, Монерон! Ты заставил нас поволноваться, но взамен подарил ни с чем не сравнимое чувство познания нового, грозного и величественного».
А как проявилось землетрясение на территории юго-западной части Сахалина?
Менее всего пострадали грунты. Небольшой оползень произошел лишь в покрывающих суглинках нижней части крутого склона на небольшом водоразделе между бассейном речки Горнозаводской и берегом моря; в шахте в Шебунино нарушилась бетонная крепь и перемычки, в результате пришлось прекратить работу в шахте на срок до полутора суток. Других деформаций грунта обнаружено не было.
Судя по повреждениям построек на юго-западном побережье Сахалина, более всего землетрясение проявилось в Шебунино и Горнозаводске.
Шебунино — небольшой шахтерский поселок, раскинувшийся в широкой долине небольшой речки Шебунинки. Условно его можно разделить на нижнюю и верхнюю части. В нижней, старой части поселка расположены в основном одноэтажные каркасные (каркасно-щитовые, каркасно-засыпные) постройки. Верхняя часть поселка раскинулась на возвышенной террасе и застроена главным образом новыми двухэтажными домами из бруса. Несколько в стороне, также на возвышении, расположены и производственные здания шахты.
Наибольшие разрушения произошли в старой части поселка, особенно в постройках барачного типа, где, в частности, было повреждено до 75 % печных труб и несколько меньше самих печей. Появилось множество трещин на потолках и стенах, кое-где откололись куски штукатурки.
В верхней части поселка повреждений было меньше в силу большей сейсмоустойчивости зданий. В большинстве построек образовались мелкие трещины в штукатурке и в печах. Нарушение дебита одной из скважин и разрывы в трубах вызвали перебои в водоснабжении поселка. Аналогичные повреждения имели место и в небольшом городке — Горнозаводске, расположившемся в долине р. Лопа-тинки и на склонах близлежащих холмов.
Сопоставление повреждений дает основание оценить силу сотрясения в Шебунино и Горнозаводске по шкале MSK-64 в 7 баллов.
Невдалеке от эпицентра оказались и города Невельск и Холмск, расположенные на побережье Татарского пролива. В Невельске и Холмске современная капитальная застройка представлена в основном зданиями высотой до пяти этажей с несущими стенами из крупных или мелких бетонных блоков. Многие дома имеют каркасную конструкцию. Встречаются здания со свайными фундаментами и фундаментами в виде сплошной плиты. Большинство построек возведено в условиях сложной геологии: на склонах и площадках, сложенных крупнопадающими пластами, на толще слабых, иногда насыпных грунтов в распадках, на наносах, непосредственно в прибрежной полосе и т. п.
В целом повреждения, вызванные землетрясением, в капитальных зданиях незначительны. Трещины образовывались преимущественно на глухих участках стен, ослабленных нишами и другими выемками. Большое количество трещин обнаружено в различных перегородках и швах между блоками, в стенах лестничных блоков, между панелями перекрытий, на карнизах зданий. Однако все они не представляли сколько-нибудь серьезной опасности.