Пока она рассказывала все это, волнуясь и торопясь, рука ее ни на секунду не отрывалась от руки возлюбленного. Вновь и вновь, не отводя глаз, словно все еще не веря в его близость, возвращалась она в его объятия; и трогательное зрелище это удивительнейшим образом взволновало присутствующих. Незадолго до того оцепенелые, усталые, равнодушные, замкнувшиеся в себе, теперь они обступили столь странно соединившуюся чету, проявляя лихорадочную живость. Каждый из них забыл, перед лицом столь необычайного, о своей собственной судьбе, каждый торопился высказать слово участия, сочувствия, сострадания; но молодая девушка, в порыве некоего горделивого вдохновения, горячо отвергала всякое выражение соболезнования. Нет, она счастлива, безмерно счастлива тем, что умрет одновременно с возлюбленным и что им не придется оплакивать друг друга. И одно только омрачает ее счастье: что ей не суждено предстать перед Богом, приняв имя возлюбленного в качестве признанной жены его. Она сказала это без умысла, ни о чем не думая, и тотчас же забыла о сказанном, снова упав в объятия возлюбленного; поэтому она не заметила, что, глубоко тронутый ее словами, один из товарищей Робера по оружию осторожно отошел в сторону и начал тихо шептаться с пожилым мужчиною, остававшимся, из-за ломоты в суставах, у огня. Сказанные шепотом слова взволновали, по-видимому, этого человека, ибо он тут же поднялся с места и, тяжело ступая, приблизился к юной чете. Он пояснил, что хотя на нем и крестьянская одежда, он священник из Тулона, отказавшийся присягнуть республике и арестованный здесь, в Лионе, по доносу. На нем нет церковного облачения, но пастырский сан его и пастырские полномочия с ним нераздельны. И так как помолвка их давно уже оглашена с кафедры и, с другой стороны, приговор не допускает промедления, то он охотно выполнит их благочестивое желание и сочетает их воедино перед лицом свидетелей, соучастников их жребия, и вездесущего Бога.
Пораженная тем, что и это ее желание, сверх всякой надежды, исполняется, молодая девушка вопросительно взглянула на жениха. Ответом был его сияющий взор. Тоща девушка, встав на колени на жестких плитах, поцеловала руку священнику и попросила его свершить обряд венчания в этом столь недостойном помещении, ибо она чувствует, что дух ее чист и исполнен сознанием святости мгновения. Присутствующие, потрясенные мыслью, что смертное пристанище их станет на время храмом Божьим, невольно разделили волнение невесты, пытаясь скрыть его за хлопотливой деятельностью. Мужчины поставили в ряд несколько имевшихся стульев и зажгли восковые свечи перед железным распятием, создав, таким образом, подобие алтаря, женщины торопливо сплели из случайных цветов, что вручили им по дороге в тюрьму сострадательные прохожие, скромный брачный венок и возложили его на голову невесты; в это время священник удалился в соседнее помещение и дал сначала ее нареченному, а потом и ей отпущение грехов. Когда оба предстали затем перед импровизированным алтарем, воцарилась на несколько минут тишина столь полная и заметная, что караульный солдат, заподозрив что-то недоброе, распахнул внезапно дверь и вошел. При виде необычайного зрелица смуглое крестьянское лицо его озарилось невольной сосредоточенностью и благочестием. Он, не двигаясь, остановился у дверей и стал, таким образом, молчаливым свидетелем совершающегося обряда.
Священник подошел к столу и кратко пояснил, что церковь Божия и алтарь Его — всюду, где люди смиренно объединяются в вере в Бога. Потом он преклонил колена, и с ним все присутствующие; стало так тихо, что узкое пламя свечей не колыхалось. Четырьмя белыми лилиями замерло оно поверх матового воска. Потом, среди воцарившегося молчания, священник спросил, хотят ли они соединиться на жизнь и смерть. «На жизнь и смерть», — твердо ответили оба, и слово «смерть», недавно еще исполненное ужаса, прозвучало теперь, среди молчания, светло и звонко, и не страшно. Священник соединил их руки и произнес связующие слова: «Ego auctoritate sanctae matris Ecclesiae qua fungor, con jungo vos in matrimoniam in nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti».
Церемония кончилась. Новобрачные поцеловали священнику руку, свидетели поздравили их; каждый из осужденных пытался подойти ближе и сказать от себя слово приветствия. Никто не думал в эту минуту о смерти, в звуке этого слова не было больше ужаса.