— Так что там с ревностью?
— Чьей? — не поняла Фрида.
— Ну, ты говорила об убийствах из ревности…
— А… Убийство из ревности не всегда легче распутать, иногда бывают такие заковыки… — Фрида стала серьезной. — Но когда завязаны финансовые интересы, не просто трудно, а опасно. Если я пойму, что это так, пусть Флинт не обижается, связываться не буду.
— Вот еще! Это же самое то — раскрыть мафию в пластической хирургии, нечто вроде торговли органами…
Договорить Бритт не успела, подруга просто свалилась от хохота. В кабинет заглянула Луиза, Фрида замахала на нее руками:
— На сегодня свободна, можешь идти.
— Ну и что тут смешного? — обиженно поинтересовалась Бритт, когда за Луизой закрылась дверь.
— Торговля органами у пластических хирургов? Интересно, чем они могут торговать? Отрезанными у трупов носами для пересадки или сдавать на переработку удаленные вторые подбородки?
Несколько секунд Бритт молча смотрела на нее, пытаясь сдержаться, но не смогла и тоже повалилась на диван, маша руками. Подруги хохотали до слез на глазах и колик в животах, приступ стихал, но стоило вспомнить о штабелях заготовленных носов или бочках с вытопленным из пациенток жиром, как истерика начиналась снова.
Когда веселье, наконец, закончилось, Бритт начала «серьезный» разговор, который на поверку недалеко ушел от предположения о торговле отрезанными в ходе пластической операции органами.
— Фрида, знаешь такой сериал «Мыслить, как преступник»? Там копы приходят на место преступления и пытаются представить себя на месте преступника. — Не обратив ни малейшего внимания на скептический взгляд Фриды, она увлеченно продолжала: — И они вдруг начинают представлять, как произошло убийство, видят почти реальную картинку. А ты так не умеешь? Вас не учили?
— Бритт, ни один сыщик не может влезть в голову преступнику, чтобы его глазами увидеть преступление, это выдумка досужих кинематографистов. Психолог-криминалист не видит мир глазами преступника, но интуитивно способен понять, как мыслил преступник в момент преступления, представить, что он чувствовал и почему. Есть два «но».
— Ну?
— Я не психолог-криминалист…
— Ты лучше! — бодро заверила подругу Бритт.
— Спасибо. И у нас нет преступления, а следовательно, преступника.
— Как это нет?! Анику Флинт отравили амоксициллином, а ты говоришь нет!
— Так считает Петра. Не думаю, чтобы она не сообщила о своих подозрениях полиции, если следователи ничего не нашли, значит, и преступления не было.
— Чем же мы тогда занимаемся? — уставилась на подругу Бритт.
— Вот именно.
— Слушай, я никогда не просила рассказать, как ты работала следователем. Расскажи, а?
— Что именно, Бритт? Страсти о трупах, искромсанных, растерзанных, просто удушенных людях?.. Так куда страшней патологоанатомам, Агнесс вон без ментолатума и дня не проведет.
— Без чего?
— Ментолатум — болеутоляющий гель, который к тому же заглушает посторонние запахи. Иногда трудно сосредоточиться из-за навязчивого запаха крови или смерти.
— Ценная вещь! Я вот не переношу кое-какие запахи, рвать тянет. Нужно намазать в носу, и хоть фекалии нюхай, — Бритт была просто в восторге от возможности нюхать черт-те что.
— Нет-нет, только не в нос, просто слегка под носом. И зачем тебе нюхать фекалии?
— Это я так, на всякий случай, — махнула рукой подруга.
— Господи, Бритт, ты же не в морге!
— У меня однокашник из колледжа стал психологом-криминалистом. Работает в группе анализа поведения преступников. Такой важный… делает вид, что все обо всех способен узнать, только посмотрев в глаза.
— Это глупость. Психологи-криминалисты пытаются по признакам поведения преступника на месте преступления понять, что за человек его совершил, к какому типу личности он принадлежит и как поведет себя после. Это помогает поймать преступника.
Они еще некоторое время беседовали о нынешнем состоянии расследования преступлений вообще и криминалистике в частности, потом решили, что пора домой.
Ларс намерению немедленно перебраться на Библиотексгатан удивился, но не возражал:
— Может, подождете, пока я вернусь?
— Ты забыл бабушку? Если она что-то задумала, исполнять нужно немедленно. Хорошо еще, не решила делать это ночью… Мы переберемся сами, Ларс, перевозить-то нечего, да и Петер с Жаном и Мари помогут.
Они разговаривали о переезде, это давало возможность не вспоминать о ночном происшествии, казалось, все вернулось на место. Линн хотелось, чтобы Ларс понял: она пощады не попросит, что бы он ни делал. Понял ли?