— Тебе совсем не нравится ванильный секс?
— Ну, почему же… Только если он в запрещенном месте, например, в машине посреди улицы или в кабинке туалета, зная, что рядом очередь.
— Нет!
Однажды такое бывало, не в туалете, но в его машине прямо посреди улицы. Густав тогда вызвал ее с работы, приказав быть под плащом голой и сделал все прямо в машине. В любую минуту по улице мог кто-то пройти, это придавало остроты ощущениям. И это он называет ванильным сексом?
— Куда ты денешься? Прикажу — и будешь.
Утром Густав разбудил Фриду пораньше:
— Эй, тебе еще тренироваться.
— Обязательно?
— Угу. Вставай.
Теперь имитатор действительно был сзади, а член Густава во рту. Ее оргазм длился, кажется, бесконечно, а когда достиг апогея он, Фрида почувствовала, как не только в горло, но и внутри сзади ударила горячая струя. Имитатор тоже что-то вливал.
Принимая душ, Густав посоветовал:
— Сегодня никуда не ходи, у тебя внутри алкоголь.
— Что?
— В состав жидкости входил алкоголь. Немного погодя ты опьянеешь.
— Зачем? — Если честно, у Фриды уже начала кружиться голова.
— Я хочу, чтобы ты сидела дома. Есть срочные дела?
— Нет.
— Тогда посиди. Кстати, что за обман с критическими днями?
— Сегодня должно начаться.
— Ну, пока нет, можно немного помучиться. Останешься дома наказанной за вранье. Пойдем.
— Я не лгала.
— Вот еще штрафные очки! Ты же знаешь, что ни спорить, ни оправдываться нельзя. Ждешь наказания?
Будет порка? Она вздохнула:
— Да.
— Хорошо, сейчас получишь. Но сегодня я добрый, ты хорошо постаралась, наказание будет приятным. — Вставай.
Поза привычная — руки в наручниках наверх, ноги на ширину плеч. Команда:
— Прогнись в спине.
Лубрикант — и в анальное отверстие нырнул искусственный фаллос.
— Выпрямись. Теперь так…
Второй вибратор проник спереди. Она даже замерла, казалось, внутри все расперло до предела.
Густав закрепил руки и ноги и уселся в кресло напротив.
— Не выпусти ни то, ни другое, иначе наказание будет жестким. А теперь вот так…
Фрида с ужасом почувствовала, что оба вибратора пришли в движение! Что, если он оставит ее вот так, а сам уйдет на весь день?!
Она смотрела на Густава умоляюще, не рискуя спрашивать. Тот вдруг рассмеялся:
— Видела бы ты себя сейчас! Словно провинившийся щенок. Но мне нравится.
— Тебе нравится, когда я вот такая беспомощная?
— Да, — с удовольствием согласился тот. — Когда ты на коленях прямо среди прихожей послушно принимаешь мой член, когда являешься в машину голышом, когда стоишь вот так и я могу включить оба вибратора, чтобы ты испытывала непроходящий оргазм.
— Но это садизм! — рискнула возразить Фрида, всеми силами борясь с подступающим сокращением мышц.
— Конечно! Я садист, а ты мазохистка и прекрасно это знаешь. В этом и прелесть — доставлять удовольствие друг другу. Мне нравится не только брать тебя самому, но и наблюдать, как терпишь боль, как подчиняешься, подчиняешь мне свою волю. А еще видеть, что ты ждешь эту боль, жестокость, жаждешь подчиняться.
Фриде стало немного страшно от таких признаний.
— Густав, я так не выдержу весь день.
— Я не намерен мучить тебя весь день, часик всего. Потом я уеду по делам, а ты останешься валяться измученная и пьяненькая, чтобы прийти в себя только к моему возвращению. И снова начать сексуальный марафон. Ты против? — Он поднял ее голову за подбородок, глянул в глаза.
У Фриды внутри уже все ходило ходуном: вибратор сделал свое дело. Не в состоянии противиться, она вздрогнула, Густав рассмеялся:
— Ну вот, приятно же. Я полюбуюсь, а потом заменю вибратор собой, и ты с удовольствием примешь. Да, мы забыли зажимы! Почему ты не вспомнила?
К соскам прикреплены зажимы с колокольчиками, и следующие полчаса Густав сидел в кресле напротив, наблюдая, как она сотрясается, и слушая звон колокольчиков.
Он прав: когда снял ее со стойки, Фрида была готова разразиться оргазмом при одном прикосновении и, сев на него сверху, кончила бурно.
— Как жаль, что мне пора уходить…
Фрида так не считала: сказывались усталость и алкоголь, который он влил имитатором. Она хотела одного — спать! Но когда Густав вдруг позвал в душ, пошла послушно.
— Опустись на колени.
Борясь со сном, едва сознавая, что именно делает, она приняла его, уже не боясь задохнуться или захлебнуться. Руки Густава крепко держали ее голову за волосы, не давая увиливать, но Фрида и не пыталась этого делать.
— Молодец. Теперь вымойся и отдыхай до вечера.