Ну, а теперь? Спустя три десятилетия после провала? Надо выяснить, действительно ли еще то временное разрешение.
5
Один юрист посоветовал ему обратиться непосредственно в правительство.
- Просто ссылаться на старое временное разрешение нельзя - это чревато неприятностями. Но не вмешивайте в это дело другие инстанции, - посоветовал юрист. - Они уже высказали свою точку зрения, и было бы глупо дать им возможность ее изменить. К тому же медицинские и социальные ведомства теперь слились. Обратитесь непосредственно к правительству. Объясните, что речь идет лишь о том, чтобы претворить в жизнь старое решение.
Это был дельный совет, но Верелиус не мог удержаться, чтобы не привести в пользу вертотона еще один аргумент. Дело в том, что за последнее время участились побеги из тюрем. По словам одной газеты, за прошедшие годы их число перевалило за четыре сотни. Доктор просмотрел годовые подшивки и присовокупил несколько вырезок:
"Заключенный, отпущенный для рождественских покупок, засыпал перцем глаза сопровождающему".
"Грузовик, словно танк, прорвался сквозь тюремные ворота. Троим заключенным удалось скрыться".
"Заключенные взяли штурмом машину, увозившую мусор, и бежали на ней".
"Один заключенный всадил нож в горло тюремщику, забрал у него связку ключей и бежал".
В своем письме правительству доктор доказывал, что вертотон помешает подобным случаям. Зеленого человека не потребуется охранять - от цвета кожи не убежишь. Правительство должно высказать свое мнение.
Как раз в тот день в верхах произошло нечто неожиданное. Глава одного отдаленного государства получил долгожданную возможность продемонстрировать свой демократический образ мыслей. Но в последнюю минуту, почувствовав, что насиженное место заколебалось под ним, он затрубил во все трубы, бросил за решетку пятнадцать тысяч подданных, повелел привести в готовность гильотину и приказал своим послам сообщить, что он перешел в наступление и горит нетерпением схлеснуться с нашим премьер-министром. Правительство узнало об этом в одиннадцать утра, когда все расположились, чтобы попить кофе.
Премьер-министр был изрядно смущен:
- У этого человека деликатности не больше, чем у свиноматки, - пробормотал он, прибегнув к своим излюбленным крестьянским образам. - Как, по-вашему, мне следует поступить?
- Полагаю, что начнутся стихийные демонстрации, - заметил министр юстиции.
- Что-то необходимо предпринять. - Таково было мнение министра внутренних дел.
- А не послать ли нам его к черту? - спросил министр финансов.
- Увы, это противоречит дипломатической куртуазности, ответил министр иностранных дел. - Между мужчинами это еще допустимо, но ведь я женщина.
- Мы обсудим этот вопрос на сегодняшнем заседании, - решил премьер-министр и склонился над селектором.
Вопрос был внесен в повестку дня сегодняшнего заседания восемнадцатым, последним пунктом.
На заседании все, как сговорившись, старались поскорей решить первые семнадцать вопросов. С быстротой, достойной восхищения, докладчики делали доклады, машинистки их перепечатывали, ответственные лица подписывали. Пункт за пунктом редел лес мелких дел. Только и слышалось "бу-бубу", "жу-жу-жу", "да-да-да". Вдруг министр юстиции навострил уши:
- А это еще что такое?
- Одно старое дело, которое обсуждалось в правительстве еще в середине пятидесятых годов. Какой-то врач по имени Верелиус жаждет узнать, осталось ли в силе разрешение, полученное им в то время. Речь идет об опытах с каким-то растительным препаратом, - объяснил докладчик, заглянув в бумаги. - Значительная экономия на содержании...
- Экономия? - воскликнул министр экономики. - Если этот Гиппократ получил когда-то разрешение, его, разумеется, следует оставить в силе.
- Растительный препарат? - заинтересовался министр по охране окружающей среды. - А это представляет опасность для природы?
- Похоже, что нет, - ответил докладчик, снова глянув в бумаги.
- Какое правительство дало разрешение на этот препарат?
- Затрудняюсь сразу ответить на ваш вопрос. Скорее всего, коалиционное. Или... Впрочем, я могу уточнить, если это так важно.
- Если тогда за него было большинство, никто не в силах отменить это решение, - сказал министр торговли.
- Срок действия разрешения не указан?
- Нет, указано только "впредь до..."
- В таком случае разрешение сохранило свою силу. Переходим к следующему пункту повестки дня.
Доктор Верелиус по меньшей мере раз семь прочитал полученный правительственный ответ. Сбывалась его мечта тридцатилетней давности.
В ту пору он был молодым энтузиастом.
А теперь? Он больше не чувствовал себя энтузиастом.
В этот холодный вечер по дороге в тюрьму он размышлял: кто же он, идеалист, мечтающий осчастливить мир? Или человек, преследуемый навязчивой идеей?
6
"Приидите ко мне вси труждающиеся и обремененный и аз упокою вы".
Этими в высшей степени обнадеживающими словами в двадцатые годы приветствовала заключенных Библия, входившая в реквизит тюремной камеры. Они были выведены на титульном листе красивыми завитушками, которые свидетельствовали о том, что о заключенных думали по крайней мере двое: господь бог и тот, кто этими полными любви словами встречал появление заключенных в заведении, чье назначение, выражаясь высоким штилем, было в том, чтобы перевоспитывать и облагораживать человека.
Правосудие претерпело множество реформ, и все они были сделаны во имя гуманности. Наверно, и тот реформатор, который предложил отказаться от смертной казни и просто калечить преступников, чувствовал себя великим гуманистом. "Вор, которому отрубят руку, не сможет более прибегать к ловкости своих пальцев", - логично думал он. Правда, вор одновременно лишится и возможности стать полноценным членом общества, но это, с точки зрения такого реформатора, было печальной необходимостью.