Удовлетворённый постановкой дела у Королёва, Хрущёв тут же дал ему свой личный номер телефона. (Исторический факт)
— Если что, товарищ Королёв, звоните мне напрямую, — сказал Никита Сергеевич. — Не стесняйтесь, вопросы обороны для страны — важнейшие, я готов решать их в любое время.
Королёв пригласил всех пройти в следующий цех. Он был построен в виде стеклянной башни, окна были закрашены белой краской. Посреди стеклянного колодца стояла ракета Р—7 — 270 тонн взлётной массы, величественная, как башня Кремля, она подавляла своими размерами. Люди рядом с этой махиной смотрелись карликами.
Королёв коротко рассказал об устройстве ракеты, особо упомянув полутораступенчатую схему с боковыми блоками первой ступени. Затем пригласил всех посмотреть на двигатели и представил их конструктора — Валентина Петровича Глушко, а затем передал ему слово.
Глушко рассказал об устройстве жидкостных ракетных двигателей.
Тут же, прямо у ракеты началось обсуждение. Королёв заверил, что расчётную дальность в 8000 километров для поражения целей на территории США ракета обеспечит, и даже с запасом.
Все понимали, что для баллистической ракеты проблема преодоления ПВО на тот момент отсутствовала. Ракета преодолевала тогдашние рубежи ПВО поверху, на скорости более 25000 километров в час, легко и непринуждённо.
Никита Сергеевич поинтересовался, когда начнутся лётные испытания, и тут же пояснил:
— Мы вас не подгоняем. Все должно быть тщательно отработано и проверено, но сами знаете, как нужна ракета.
Королёв ответил, что раньше весны следующего года не успеть никак. Необходимо было подготовить и саму ракету, и полигон для неё. Полигон близ станции Тюратам в Казахстане уже строился, потоки грузов для строительства частично маскировались под грузы для целинных хозяйств.
— А Михаил Клавдиевич здесь? — вдруг спросил Хрущёв. (Отсюда начинается АИ)
Тихонравов тут же протолкался вперёд.
— Ну, что вы нам интересного покажете? — спросил Никита Сергеевич.
Михаил Клавдиевич пригласил всех к стендам у стены.
На стенде лежали несколько похожих друг на друга необычных... предметов. Назвать их летательными аппаратами ни у кого язык не поворачивался. Они выглядели как цилиндры с конусами сверху, оклеенные чем—то вроде лоскутных одеял из фольги. (Экранно—вакуумная теплоизоляция) Во все стороны торчали антенны, корпуса были облицованы пластинами солнечных батарей.
— В прошлый раз Никита Сергеич поставил нашему коллективу пять основных задач, которые предполагалось решить до конца 1957 года, — сказал Тихонравов. — На данный момент мы решаем две из них. Перед вами спутники связи, они также могут работать как телевизионные ретрансляторы. Работа ещё далека от завершения.. Поскольку мы начали работу ещё в 1954—м году, мы надеемся запустить первый такой спутник в 1959—м. (В реальной истории спутник связи «Молния—1» начали проектировать в 1961—м и запустили в 1965—м)
— Оставшиеся задачи — разведка, навигация и спутники предупреждения о ракетном нападении — мы пока решить не можем. Работа в этом направлении ведётся, но пока не вышла из стадии эскизных проектов.
— Но у нас, Никита Сергеич, есть одно предложение, — Тихонравов улыбнулся. — Поскольку вы нас два года назад предупредили, что спутники стране понадобятся, мы тут ударно поработали...
Он повернулся к крайнему стенду, на котором лежал облицованный солнечными батареями гранёный шар с четырьмя длинными усами антенн. (АИ)
— Вот это — тоже спутник, который мы можем запустить уже летом или осенью этого года.
— Как так? — удивился Хрущёв. — Вы же говорите, Р—7 ещё не готова?
— Р—7 не готова, — согласился Королёв. — Но зато готова Р—5. (Р—5 предлагалась в качестве запасного носителя в 1957—58 гг. на случай неудачи с Р—7 и использовалась как носитель в 1964 г для вертикального высотного подъёма космического телескопа)
— Ракета Р—5, — продолжал Королёв, — имеет забрасываемую массу 1350 килограммов, так как она рассчитывалась на доставку тяжёлой специальной боевой части. За счёт малой массы спутника имеется возможность установить на ракету вот эту вторую ступень массой около тонны, — он показал на лежащий в стороне белый цилиндр.
— Двигатель второй ступени работает, условно говоря, на керосине и азотной кислоте, по сути, это двигатель нашей ракеты Р—11. (основное горючее — светлые нефтепродукты, окислитель — «меланж» на основе концентрированной азотной кислоты — просто Королёв не стал грузить Хрущёва кучей незнакомых названий)
— А на 2—й ступени крепим сам спутник, — Королёв показывал устройство ракеты указкой на плакате. — Мы заранее закладывали в проект имеющуюся на тот момент ракету.
— Погодите, погодите... — обомлевший Хрущёв подошёл ближе. — То есть... это как? Михаил Клавдиевич, как же вы успели?
— Спутник очень простой. Там только аккумулятор и радиопередатчик, — ответил Тихонравов. — Основная работа была проделана с блоком 2—й ступени
— У нас, Никита Сергеич, есть ещё одна важная разработка, — сказал Королёв. — В начале 1954 года Мстислав Всеволодович притащил нам схемы, характеристики и фотографии совершенно фантастических двигателей. В документации они называлиcь НК-33-1, РД-120 и РД-170. Когда Валентин их увидел, он потерял дар речи на пару часов.
Стоявший рядом Глушко скромно улыбнулся.
— Пока работа ещё далека от завершения, но... Если получится заменить имеющийся двигатель на разрабатываемый нами сейчас аналог двигателя НК-33-1 хотя бы на центральном блоке, мы сможем закидывать на низкую орбиту уже не семь, а одиннадцать тонн. Надеюсь, к 1960-му году мы эти двигатели на ракету поставим. (Примерно соответствует первому этапу современной модернизации РН «Союз» до модификации «Союз 2-1»)
— А потом мы вместо Р-7 сделаем более современный, экономичный и мощный носитель, уже не по пакетной схеме, а по обычной многоступенчатой, — добавил Королёв. — Если удастся воспроизвести те технические решения, которые содержатся в полученной нами информации.
— Мне были важны даже не столько конкретные характеристики двигателей, — сказал Глушко, — сколько заложенные в них конструктивные идеи, общее направление развития, ну, и осознание, что подобное вообще можно сделать. А уже имея такой опыт, мы сможем построить линейку двигателей со сходными техническими решениями, но с разными техническими характеристиками.
— Менять в третий раз всю компоновку ракеты мы, честно сказать, не рискнули, — признался Королёв. — На момент принятия решения было ещё неясно, сможем ли мы построить двигатель по столь революционной концепции. А вдруг не получится? Потому решили пойти эволюционным путём — сначала строим ракету Р—7, потом заменяем на ней двигатели, отрабатываем их на нескольких пусках, одновременно проектируем более мощные двигатели, строим более тяжёлый и совершенный носитель, ну, и так далее.
— Носителей нам понадобится не один, а несколько, — продолжил Королёв, — чтобы лёгкие спутники можно было выводить на орбиту относительно дешёвым носителем. Нам тут обещали, что в ближайшие 5—10 лет будет замена электронной элементной базы с ламповой на полупроводниковую. Это позволит сделать спутники более лёгкими и компактными. Так как, Никита Сергеич, запустим первый спутник?
— Что для этого нужно? — спросил Хрущёв.
— Несколько пробных пусков Р—5 со второй ступенью, чтобы отработать технические задачи — разделение ступеней в полёте, вопросы управления, и так далее, — пояснил Королёв. — Эту работу надо провести и в интересах военных тоже, ведь мы уже проектируем многоступенчатые баллистические ракеты.
— Проводите, — ответил Хрущёв. — Раз всё равно делать придётся. Насчёт спутника — мы с товарищами посоветуемся, и сразу вам сообщим. Поймите, товарищи, это вопрос не только технический или научный, спутник — это, в первую очередь, вопрос политический. Это — серьёзная заявка на превосходство. Запустив спутник, мы становимся сверхдержавой, единственным в мире на данный момент государством, способным на подобное.