— Достижение согласия между нашими странами было бы тем более легким делом, что между нашими государствами нет никаких территориальных споров…» (цитируется по М. Арзаканян, «Жизнь замечательных людей. Де Голль» http://coollib.com/b/165497/read )
Хрущёв ждал этих слов, и его ответ был подготовлен заранее:
— Что касается отношений между Францией и Советским Союзом, то я с Вами полностью согласен, что между нами нет существенных разногласий…
— Нам понятны Ваши устремления как президента Франции и генерала. Они нисколько не противоречат нашим интересам. Наши пути, я бы сказал, наши шаги нигде не скрещиваются.
— Политика возвеличивания Франции не только не противоречит нашим интересам, я даже сказал бы больше, она импонирует нам. Но, исходя из простых человеческих чувств, я хотел бы добавить, что, как бы ни была велика Франция, мы были бы всегда ее достойным партнером, и наше величие было бы достойным величия Франции. В этом отношении наша позиция отличается от позиции некоторых других стран, которые считаются друзьями Франции, но вместе с тем относятся ревниво к ее величию. Это я хотел бы подчеркнуть с особой силой. (Там же.) Полагаю, ваши попытки пересмотреть роль Франции в НАТО уже навели вас на похожие мысли.
— Да, такие мысли меня посещали, — согласился президент.
— С вашей стороны решение сотрудничать с Коммунистической партией в правительстве стало для нас знаком возможности для установления более тесного сотрудничества в области экономики, — сказал Первый секретарь.
— Подозреваю, что это вас я должен благодарить за внезапную поддержку, оказанную мне французскими коммунистами, — ответил президент. — Это было очень неожиданно.
Хрущёв улыбнулся и продолжал очень осторожно:
— Мне представляется, что Франция может и должна занимать в Европе куда более важное положение, чем сейчас. Создание Европейского экономического сообщества стало важным шагом на этом пути, но это лишь первый шаг. Европейская интеграция будет ограничена до тех пор, пока на шее Европы тяжёлым жерновом висит НАТО.
— Вы отчасти правы, — согласился де Голль. — Я мечтаю о совершенно другой Европе, «Европе отечеств», единой Европе от Атлантики до Урала...
Никита Сергеевич помнил, что в «той истории» он истолковал эти слова неверно. В этот раз он был готов:
— Почему же только от Атлантики до Урала? И почему только Европа? — спросил Хрущёв. — Существует огромный континент — Евразия. Европа — лишь небольшая его окраина. Да, она — колыбель современной цивилизации. Но колыбель — это всегда прошлое, а нам с вами, как лидерам великих держав, нужно думать о будущем. Что вы скажете, господин президент, о едином евроафроазиатском экономическом пространстве, от Лиссабона до Анадыря на Камчатке, и от Шпицбергена на севере, до Кейптауна на юге?
— Вы хотите... вы предлагаете объединить всё Восточное полушарие? — изумился де Голль. — Но это невозможно!
— Пока — да. Но в перспективе... кто знает? Летом 1956-го мы были всего лишь Восточным блоком. В 1957-й мы вступили уже как лидер экономического союза, объединившего 2/3 Евразии (АИ). Франция имеет обширное влияние в Африке, у вас есть владения в Индийском океане, в Карибском бассейне, в Южной Америке, — продолжал Никита Сергеевич. — Зона хождения франка весьма велика. Само географическое положение ваших заморских территорий наталкивает на мысль о перспективах развития нашего с вами экономического сотрудничества.
— Зона хождения рубля в последние два года тоже значительно увеличилась, — ответил президент. — К сожалению, господин Первый секретарь, франк болен, и нуждается в деноминации. Это первоочередная задача, которую мне придётся решать. Но ваша идея меня заинтересовала. Это великая цель для двух великих держав.
— Пожалуй... — де Голль задумался. — Пожалуй, после проведения деноминации франка мы могли бы подумать о заключении, скажем, соглашения о валютном коридоре. То есть, установить границы, в которых будут изменяться курсы рубля и франка. Или даже установить общую валютную корзину. Это поможет упорядочить и упростить взаимные расчёты для наших с вами сотрудничающих предприятий. (См. «Европейская валютная система») В этом случае Франция и СССР могли бы стать связующим звеном для всех экономик Европы, Азии и Африки. В Африке сейчас неспокойно, я пока не загадываю далеко, что из этого получится.