Мы с Шоном болтали о том о сем, возвращались к прежним нашим встречам, вспоминали полузабытых друзей и знакомых. И тут, из чистого любопытства, я спросил, известно ли ему что-либо о людях крыши.
Шон с непроницаемым видом пригладил редеющие волосы и нахмурился. Похоже, прежде чем ответить, он вознамерился всерьез подумать. Я откинулся на спинку стула и с волнением сжал в ладонях бокал, где крепкого коктейля «куба либре» было явно больше, чем требовалось. К духоте в баре добавлялся пронзительный звук кондиционера, напоминающий работу циркулярной пилы.
— Людей крыши, — похоронным тоном начал Шон, — скорее всего вовсе не существует.
Положительно, сонная атмосфера этого места всех заражает. Я зевнул.
— То есть по отдельности, даже вместе, люди, живущие на крышах, есть, — продолжил Шон, — но употреблять применительно к ним общий термин «люди крыши» значило бы упустить суть дела. Ибо он не только указывает на определенную внутреннюю связь, но также придает мистическое значение, некий статус, на который эти люди не могут претендовать. Это позволяет добропорядочным гражданам рассказывать своим детям страшные истории. Другие мифологизируют эту компанию, примерно также, как некогда жители Ноттингэма творили миф об обитателях Шервудского леса. Словом, меньшинство — те, кто тайно хотел бы стать таким же, как они, — романтизирует их, а большинство демонизирует.
Шон Хогг отхлебнул пива. Трудно сказать, действительно ли он знает что-нибудь о людях крыши, или просто импровизирует.
— Ну а ты-то хоть раз встречал кого-нибудь из них? — осведомился я.
— Скорее нет. Во всяком случае, не на крыше. Что мне там делать? Возможно, я сталкивался с ними на улице, но если так, откуда мне знать, действительно ли это люди крыши, ибо, прогуливаясь по улице, они никак не могут быть на крыше.
— Черт бы тебя побрал, Шон, ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь, или просто языком мелешь? Меня действительно интересуют эти люди. Они, видишь ли, нанесли мне визит прямо перед похищением.
Шон сонно посмотрел на меня, затем ухмыльнулся.
— Ах да, похищение. Говорят, эти люди крадут детей, вроде цыган. Но детей, маленьких детей, а не громил-уродин вроде тебя.
— Ладно, хватит. Давай допьем, что осталось, и доставим этого бездельника домой. Только как? На такси?
— Ну да.
Найти таксиста, согласного отвезти бормочущего Игбара, стоило трудов, а когда мы добрались до его дома в Каррер-Кардерз, пришлось тащить нашего пьянчужку вверх по лестнице, а там еще долго, как обычно, отыскивать ключи, погребенные где-то на дне карманов его пальто. Но стоило нам войти внутрь, как Игбар сразу пришел в себя и, осведомившись, что нам здесь надо, предложил пойти куда-нибудь выпить. Увидев же в руках Шона Хогга конвертик с кокаином, передумал и попросил меня поподробнее рассказать о моих приключениях. Я открыл было рот, но понял, что не помешает запастись бренди, чтобы перебить действие наркотика. Я уже направлялся к двери, когда Игбар начал хищно втягивать ноздрями порошок, и почувствовал у себя за спиной демонов паранойи.
Выйдя из здания, я вспомнил, что Игбар рассказывал мне о желтых крестах на улице Эль-Сек де Сан-Кугат. Эта улица находилась на границе квартала, в двух шагах, по его словам, от дома Игбара. Я уже бывал там — заскакивал несколько раз в бар на параллельной улице, где можно дешево поесть. Пожалуй, это даже не улица, а переулок, мрачный и неприветливый. Тротуар его с одной стороны был сплошь покрыт рваными плакатами и надписями.
Я прошел немного вперед. Концом своим переулок выходил на более крупную магистраль под названием Ассанадорс, упираясь в опустевший дом с заколоченными окнами. На фронтоне здания было намалевано несколько больших желтых крестов. Я вгляделся попристальнее в поисках чего-нибудь еще, что могло дать ключ к разгадке. Беда, однако, в том, что я и сам не знал, что ищу, да и темно было, ничего не видно, а пламя от зажигалки освещало лишь небольшой участок стены. Не похоже, что я вот-вот открою тайну катаров. Мне даже показалось вдруг, что мальчишка-ниндзя малюет желтые кресты из чистого озорства.
Бар в конце соседней улицы выплевывал из своего чрева последних посетителей. Трое-четверо двигались в мою сторону, негромко переговариваясь на ходу. Было примерно два часа ночи. Что представляют собою такие районы города, мне хорошо известно, но тревоги там я никогда не испытывал. Я щелкнул зажигалкой в тот самый момент, когда небольшая компания, по-прежнему переговариваясь драматическим шепотом, проходила мимо меня. Вся эта картина — приглушенные голоса, драматическая жестикуляция — напоминала театр времен короля Якова. Только коротких плащей и рапир недоставало.