На героя ее жизни граф тогда не походил совсем. Да, он был богат и знатен, но и Вардис по миру с протянутой рукой не ходят, и пусть это имя не внесено на Мраниевую скрижаль, но род Лирунийской Судьи - старинный и уважаемый не только Лотериссе, но и во всем королевстве. Виконт Вардис уже более двадцати лет состоит в Лотерисском Высоком Совете, где его мнение уважают и к его голосу прислушиваются.
Еннарби Ксавьен тогда не нравился ей не только внешне - среднего роста, худощавый жилистый мужчина, больше всего напоминающий большую дикую птицу. Дору категорически не устраивал его характер и манеры. Она терпеть не могла эту чисто мужскую черту снисходительно-покровительственного отношения к женщине. Судья была воспитанницей первой волны Королевских ученых дам – нововведения, за которое так боролась покойная королева Ауэнелия, и которому, в память об ушедшей супруге, все же дал жизнь король Альравир, не взирая на категорические протесты Большого Королевского Совета, Совета Гильдий и прочих больших и малых, абсолютно мужских советов и союзов. Это был один из тех редких случаев, когда слабый, неуверенный в себе монарх настоял на своем, и все же подписал указ, позволяющий дамам высокого сословия, а так же молодым людям из низших классов, получив условное дворянство, обучаться в академических школах, и, как следствие, после вручения соответствующего диплома, поступать на королевскую службу.
Получившая отличное домашнее образование, обладающая острым умом и прекрасной памятью, Дора с ходу сдала все необходимые экзамены и поступила в Королевскую Школу права. Нельзя сказать, что далось ей это легко. Виконт Вардис – отец Эдоры – по началу был категорически против. Сама мысль о том, что любимая дочь оставит его и поедет учиться в Веннати, приводила его сначала в бешенство, а потом в отчаяние. Но, как вода точит камень, так ежедневные уговоры, разъяснения и обещания писать по два раза на дню, заниматься наукой, и вести себя как подобает девушке из приличной семьи, сделали свое дело. Эдлайя Вардис сдался - юная леди Вардис отправилась покорять столицу, и вполне в этом преуспела. Поэтому гордую и уверенную в себе Дору до крайности раздражали этот превосходный тон, эти прищуренные оценивающие взгляды и не слишком удачно скрытые ухмылки.
Поначалу судье и аркаррану приходилось прикладывать большие усилия, чтобы не сводить каждую встречу к ссоре. Впрочем, тут Дора была вынуждена признать - как только Ксавьен понял, что она достойный профессионал и хорошо знает свое дело, его отношение к ней из снисходительного переросло в уважительное. Ен любил мастеров своего дела, а новая Лирунийская Судья в юриспруденции была просто превосходна, кроме разве только одной мелочи. Дора практически не была знакома с Кодексом, по которому шло судопроизводство в Лирунии. Но в этом граф взялся помочь, и буквально за несколько тритенков так натаскал ее, что Вардис уже не боялась опростоволоситься в суде, когда на процессе применялся Лирунийский Кодекс.
А потом… Потом случилось то, что должно было случиться, потому что в этом была воля Дайфора и Маату – танцующей девы любви. Дора помнила те дни до мельчайших подробностей, и даже сейчас, по прошествии трех лет, могла воспроизвести их почти по минутам.
- Граф! Вы опять! – в голосе судьи звенел металл, а пронзительные голубые, почти синие, глаза метали молнии. Казалось, что будь ее воля, госпожа Вардис, запустила бы в собеседника чем-нибудь тяжелым.
- Что опять? - аркарран сделал совершенно невинное лицо.
- Вы опять пытаетесь вертеть законами так, как вам будет удобно! Милорд, я не позволю вам перекраивать Королевское Уголовное Право!
- Даже в мыслях не было! – граф недоуменно покачал головой.
- Да, тогда что все это было только что? – полная праведного гнева Эдора махнула рукой в сторону зала судебных заседаний.
- А что было? – Ксавьен пожал плечами. – Обычные судебные прения, не более того.
- Прения?! – Вардис схватила толстый свод законов и с силой швырнула его на стол. – Это вы называете прениями?! Вы не даете королевскому защитнику сказать ни слова! Пятнадцать протестов за час работы!