- Как же славно, - буркнул вдруг граф.
- Что именно? – удивленно поинтересовалась Вардис.
- Славно будет умереть, лежа на одной из самых красивых женщин Лирунны, - философически заметил Еннарби и повернул голову, чтобы видеть вспыхнувшее румянцем лицо Доры.
- Ксавьен! – Судья раздраженно пнула графа под ребра… куда достала.
Еннарби глухо застонал и закрыл глаза, чтобы через минуту прошептать, - а умереть на женщине от руки этой самой женщины, это вообще вершина счастья.
- Еннарби, прекратите пошлить, и думайте, как нам отсюда выбраться! – Доре казалось, что она кричит, хотя по тональности ее речь более всего походила на громкий шепот. – Или вы решили доставить удовольствие негодяям, подложившим заряд ко мне в кабинет, и погибнуть под этим завалом, на радость всем вашим врагам?
- Ничего подобного я не решил, - граф снова повернул голову и пристроил ее на грудь возмущенно засопевшей Доре. – Вообще-то сегодня я надеялся выиграть одно из самых громких дел за последнее время. Ваша Честь, а вам кто-нибудь говорил, что лежать на вашей груди – редкостное удовольствие? – вдруг поинтересовался аркарран.
От подобной наглости Эдора не выдержала и снова приподнялась, чтобы дать достойный опор наглецу. Но ее гневная речь была прервана взглядом Ксавьена, пронзившем ее до самой глубины души. Граф, также приподнявшись на одной руке, насколько позволяло его положение, смотрел Доре прямо в лицо. Ни капли насмешки, ни иронии, ни тем более наглости в пронзительно-карих глазах. Лишь… Доре показалось, что где-то в самой глубине этих черных колодцев плещется нечто такое, от чего сердце вдруг замерло, буквально на мгновение, чтобы потом начать биться с новой силой.
- Еннарби, прекратите, - Судья вздохнула и откинулась на спину. – Вам нужно беречь силы. Еще неизвестно как быстро нас найдут. А вы, похоже, ранены. Вы так и не сказали, где у вас болит. Вы ноги чувствуете?
Среди обломков раздалось негромкое шуршание.
- Ноги чувствую, шевелю. Нормально. Болит все. Я уже говорил. Такое впечатление, что меня долго били камнями. Или не долго, но много людей, а может и не людей. Знаете, ваша честь, нелюди, они почти как люди, только в них есть что-нибудь, что отличает их от людей. Вот, например, эльфы. У них такие милые ушки. Такие знаете ушки, что так и хочется их потрогать, а еще гномы…
Дора ничего не понимала из того что, говорил ей аркарн. Слабеющий Ксавьен видимо впал в беспамятство и бредил. Его голос становился все глуше и глуше пока, наконец, совсем не стих. Доре стало страшно. А вдруг он и правда умрет. Несмотря на то, что видимых тяжелых ранений не наблюдалось, мало ли что там у него внутри. Судья вытянула руку, насколько было возможно, и стала трясти графа за плечо.
- Еннарби! Еннарби, очнитесь. Не смейте засыпать! - несмотря на некоторое отчаяние, внезапно охватившее ее, Эдора постаралась придать голосу строгость и даже суровость. Паника в данном случае была равносильна гибели.
- И вовсе я не сплю, - граф слегка встрепенулся и повел головой. – А вообще, тут так мягко, так тепло. Вы знаете, Дора… Позвольте я буду вас так называть. В конце концов, мы вот тут лежим с вами почти как муж и жена в первую брачную ночь. Вы снизу, я сверху. Классика, традиционная и скучная. И никакого полета фантазии.
- Да называйте, как хотите, - фыркнула Судья. - Только не спите, а лучше скажите, вы хоть иногда можете не думать о плотской любви?!
- А я и не думаю о ней всегда, - ответил аркарн, пытаясь поудобнее устроить раненую руку. – Лишь иногда. Вот сейчас, например, самое подходящее время. Тишина… почти. Покой. Никто не мешает. Рядом, красивая женщина. Я – нормальный здоровый… почти… мужчина. И если вам не трудно, не надо вот этих сухих официальных "милорд", "Еннарби" и тому подобного. Близкие люди зовут меня Ен.
- И с каких это пор я стала вам настолько близка, ваша милость? – ехидно поинтересовалась Судья, все еще пытаясь нащупать на теле аркаррана незамеченные раньше повреждения.
- Ну, примерно с тех самых пор, как я упал на вас, а мне на голову упал ваш Суд, - не менее ехидно ответил Ксавьен. - Разве сейчас мы с вами не достаточно близки, чтобы забыть про условности? Вот, например, зачем вы все время меня трогаете? Вам нравится моя беспомощность?
- Вы слишком много о себе думаете… Ен! - Судья быстро одернула руку.
На некоторое время Дора замолчала, обдумывая высказывание графа. Как бы ни был нахален и самоуверен Ксавьен, некоторая доля истины в его словах, безусловно, присутствовала. Совместно пережитые неприятности иногда сплачивают людей гораздо сильнее, чем любые клятвы.
- Ен, - ответила Дора после минутного раздумывания. – Наверное в чем-то вы, конечно, правы. Да, наверное, эта ситуация сделает нас немного ближе, но не стоит думать, что в наших служебных отношениях что-то изменится. И еще, я очень надеюсь, что мне в бедро упирается рукоять вашего кинжала?