- Удачи, леди Эдора, - услышала она вослед негромкое пожелание.
Повинуясь старой профессиональной привычке, Дора всегда непроизвольно отслеживала ментальный фон окружавших ее людей. "Проще упредить опасность", - поучал когда-то в Школе ее старый учитель по технике ментальной защиты, - "Чем потом ликвидировать последствия. И это в том случае, если их будет, кому ликвидировать".
Ментальный фон леди Даисити, не вызывал у Доры ничего, кроме сожаления о необходимости столь скорого расставания. Графиня Ксавьен буквально излучала материнское тепло, участие и доброту – как раз те чувства и эмоции, которых так не хватало осиротевшей в младенчестве Эдоре.
Прощаясь с матерью аркаррана, Судья совершенно машинально сделала посыл в сторону стоящего за спиной графини мужчины – третьего графского визитера – и, совершенно неожиданно, столкнулась с такой ментальной защитой, что, не будь она высококлассным профессионалом, острым уколом головной боли бы не отделалась.
На мгновение Доре показалось, что она со всего размаху полетела в разверзшуюся прямо под ногами Бездну. Пустота, абсолютная черная, непробиваемая пустота. Густая и липкая как патока. Заслоняющая собой весь мир, перекрывающая дыхание и разрывающая голову резкой болью. Подобное тотальное отсутствие какого-либо поля – ментального и магического – в сочетании с неприятными физическими ощущениями при контакте, могло быть в двух случаях: либо предмет судейского любопытства - высококлассный маг, по каким-то неизвестным причинам не желающий быть узнанным, или "прочитанным"; либо за спиной леди Даисити стоял мертвец. Точнее убитый по всем правилам архимагистр, или, как минимум маг вне ступеней, не меньше. Но гнетущей ауры мертвого тела Вардис так и не нащупала, не смотря на все свои старания. Так что этот прелюбопытнейший господин был жив, насколько это только возможно, но при этом так же абсолютно мертв для окружающего мира.
Также внезапно, как появились, боль и слабость внезапно исчезли, оставив ли небольшую дурноту и вялость. От таких резких перепадов у Вардис закружилась голова, и она почувствовала, что вот-вот упадет. Сделав неуверенный шаг вперед, она вдруг почувствовала, как чья-то сильная рука подхватывает ее под локоть.
- Осторожнее ведите ментальный поиск, миледи, - услышала она негромкий спокойный голос. – В следующий раз вы можете не успеть сгруппироваться, а ваша цель не будет такой милосердной. Всегда помните, как много менталистов погибло исключительно по причине самоуверенности и желания все время быть в потоке.
Дора подняла голову. Холодные серые глаза смотрели на нее внимательно, даже изучающее.
- Вам полегчало, миледи? - участливо поинтересовался мужчина, все еще поддерживая Эдору под локоть.
- Да, благодарю, - Судья осторожно высвободила руку, и слегка склонила голову в благодарном поклоне. – Вы так любезны, господин?..
- Мэтр, вы идете? – раздался от дверей комнаты Ксавьена требовательный голос герцога Анастарда.
- Да, ваша светлость, - ответил мужчина нетерпеливо ожидающему Вильму, не сводя с Вардис пристального взгляда. – Не стоит благодарности, миледи. Но в будущем постарайтесь воспользоваться моим советом. Однажды это может спасти вам жизнь. Хорошего дня, Ваша Честь!
С этими словами мэтр отвесил Эдоре прощальный поклон и быстро скрылся за дверями палаты аркаррана.
Вардис пожала плечами и задумчиво произнесла: "Однако же, каков аркарран, такое и окружение. Одни сплошные тайны".
Спустя полтора часа, оповестив мэтра Априта о том, что чувствует себя уже полностью здоровой и не видит необходимости далее продолжать лечение под его неусыпным присмотром, Эдора Вардис покинула печальные стены Королевского госпиталя, будучи абсолютно уверенной в трех вещах. Во-первых, прошедшая ночь, не смотря на всю ее сумбурность и внезапность, была одной из лучших, которые она когда-либо проводила с мужчиной. Во-вторых, мужчина, с которым она ее провела, несомненно, мастер своего дела, каких мало. И за всю свою жизнь ей не доводилось встречать кого-либо более искусного в любви. Кроме, разве что, еще одного, но о нем Эдора предпочитала вообще не вспоминать. И, в-третьих, эта ночь, и этот мужчина были хороши еще и тем, что никогда более не повторятся. С некоторых пор Судья запретила себе привязываться к людям. Тем более к мужчинам, какими бы совершенными они ни были. Что-то сломалось в ней. Что-то важное и нужное. Из осколков разбитого сердца Дора построила вокруг себя монолитную стену безразличия и отчуждения, лишь иногда позволяя себе приоткрыть створку и выпустить на волю чувства и желания. Вот как сегодня.