- Это обо мне? – тихо поинтересовалась Эдора, и даже не выслушав ответа, поняла – конечно же, о ней!
Легкий удар порыва ветра в лицо, мгновенная тьма и яркая вспышка - привычнее ощущения, сопровождающие проникновение в чужой Внутренний Мир. Сколько таких Миров уже повидала классный менталист – Эдора Вардис и не сосчитать! Сначала это было страшно. Первый Внутренний Мир, в который ей удалось проникнуть, это был Мир ее отца. Большой, светлый, бескрайний лес. Высокие деревья, теплые лучи солнца, проникающие откуда-то сверху сквозь кружева листвы, и раскидывающие по густой сочной траве яркие узоры из света. Мир ее отца был уютным и добрым. Виконт Вардис, и сам неплохой менталист, постарался сделать все, чтобы его дочери было комфортно и приятно находиться в его Лесу. И все же Дора тогда сильно испугалась, встретив Внутреннее Я отца – огромного белого волка. Со временем она привыкла, и страх уступил место любопытству, а потом и доброму светлому чувству дочерней любви.
"Вы должны знать, и быть готовы к тому, что Внутренние миры, куда забросит вас воля Дайфора, - вещал на лекции в Высокой Школе старый профессор, - далеко не все будут уютными и приветливыми. Даже у вполне лояльных к вам людей, внутри могут оказаться непроходимые колючие чащи, неприступные скалы, и прочие, малоприятные для существования посторонних местечки. Люди создают внутри себя миры, в которых чувствуют себя уверенно и спокойно. И делают их исключительно под себя".
Внутренний Мир Еннарби Ксавьена не был похож ни на один из тех, в которых Доре уже доводилось бывать. Гармоничный хаос естественного творения, природная естественность и беспорядок, здесь заменили четкий план и удивительная стройность.
Огромный, идеально ухоженный сад, чуть дальше переходящий в регулярный парк, не слишком радушно принял Эдору, со всего размаху рухнувшую на аккуратно выстриженную траву газона. Судья осторожно огляделась. Большие цветущие плодовые деревья выстроились вокруг нее в стройные ряды, словно солдаты на параде. Строго сформированные кроны напоминали большие шары, благоухающие весенней свежестью и легким сладковатым ароматом. И даже цветы вдоль заботливо посыпанных белым песком тропинок создавали совершено четкие линейные узоры, без всяких изысков и завитушек. Абсолютный порядок и стройность, никаких излишеств.
Осторожно поднявшись, Дора хотела было пройти чуть дальше, чтобы оглядеться получше, как вдруг чей-то глухой тихий голос заставил ее остановиться, и резко обернуться:
- Тебе нельзя здесь быть! – гулко прозвучало откуда-то сзади.
Поворачиваясь, Вардис еще хотела что-то возразить, но увиденное заставило ее замолчать в изумлении.
Высокий массивный Рыцарь, в серебристых доспехах, покрытых затейливым чеканным узором, и в наглухо закрытом решетчатом шлеме, тщательно скрывающем лицо, - Внутреннее Я графа Ксавьена, - стоял прямо за спиной изумленной Эдоры. Сверкающие в лучах восходящего солнца доспехи создавали вокруг его силуэта чудесное сияние и придавали его фигуре некоторое ощущение нереальности. Но даже не это было самым странным в этом образе.
Левая кисть Рыцаря была свободна от тяжелой пластинчатой перчатки. Рука его была приподнята до уровня груди, и на поставленной ребром ладони, на самом краешке указательного пальца сидела огромная бабочка. Ее белоснежные крылья лишь по самому краю украшенные тонкой вязью черного узора, трепетали на едва прорывающемся ветру. "Цветок Асферис" или "Могильница" – самое прекрасное и самое смертоносное существо на свете. Нежная и хрупкая могильница обладала крохотным жалом, яда на конце которого хватило бы, чтобы убить взрослого крепкого мужчину в течение пары минут. Жертва могильницы умирала в чудовищных муках. Маги всех стран Эльстана несколько столетий бились над проблемой поиска противоядия к отраве "Цветка Аферис". К сожалению, до сих пор их поиски не увенчались успехом.
Рыцарь слегка дернул пальцем, могильница возмущенно зашуршала крыльями и выпустила крохотное тонкое жало с каплей янтарно сверкнувшей смерти на конце, едва коснувшись обнаженной кожи. В тоже время, Рыцарь приподнял правую руку, полностью скрытую под доспехом. Тяжелая латная перчатка замерла почти у самого хрупкого крыла могильницы. Достаточно было одного уверенного движения, и от идеально красивой бабочки остались бы лишь жалкие ошметки.
- Мы легко можем убить друг друга. Ты же знаешь это! - пронеслись в голове у Доры чужие мысли. Она как завороженная любовалась этой невероятной картиной единства двух Исходов.