— Нет, ты должна меня выслушать. Потому что я хочу сказать: теперь я понимаю, что наказывать тебя было не за что. Просто… я не понимала, как мне повезло, что у меня такая мать. — Джози покачала головой. — Я восхищалась тобой, твоими профессиональными успехами, но при этом хотела, чтобы ты сидела дома, торчала у плиты в переднике, стряпая для нас. — Джози то ли рассмеялась, то ли всхлипнула. — Только недавно я начала понимать, как была несправедлива к тебе.
— Джози, не кори себя… Я тоже бывала несправедливой к тебе.
— Но, мама, неужели ты сама не понимаешь? Своими успехами ты устанавливала для меня высокую планку… для всех нас. Теперь мне это ясно. — Джози провела загорелой ладонью по волосам. — А раньше я этого не понимала. После шторма я решила… подумала, что ты не очень-то будешь плакать обо мне. Тем более что ты собиралась отослать меня в интернат.
— У меня и в мыслях этого не было.
— Ты запретила мне бросать школу, а потом, когда волна опрокинула шлюпку, последнее, что я услышала, — это как ты зовешь Уилла, а не меня. — Джози разрыдалась. — Мне так стыдно, мама.
— Не надо, родная, все хорошо.
— Да нет же. Я думала только о себе. До других мне не было никакого дела.
— Я столько нового узнала о тебе, Джозефина, многое поняла, и я тобой горжусь. — Руфь повернула дочь к себе лицом и отерла с ее щек слезы. — Если бы так же я могла гордиться собой. — Они обе помолчали с минуту. — Когда ты исчезла… я не очень-то достойно переносила горе. Мы с твоим отцом расстались.
— Это из-за меня, — всхлипнула Джози. — Вы ведь были так близки. Мама…
— Успокойся, — сказала Руфь. — Я люблю тебя, Джозефина. Ты плоть от плоти моей. Эта связь неразрывна.
— Теперь я это понимаю.
— Если бы не сережка, — продолжала Руфь, — я бы так и не догадалась, что ты жива.
— Какая сережка?
— Я нашла ее здесь. Из той пары, что я тебе подарила. Серебряная, с медным сердечком. Помнишь, они были на тебе, когда ты…
— Эти сережки до сих пор у меня. Обе.
— Но ведь именно сережка натолкнула меня на мысль…
— Это не моя. — Джози стиснула руку матери. — Время от времени я приходила в дом. Забрала кисти и краски. Деньги. Играла на пианино, сидела и мечтала, что мы…
— Ох, Джози, — тихо проронила Руфь.
— Я несколько раз звонила миссис Ди и под тем предлогом, будто хочу арендовать дом, выясняла, не собираетесь ли вы вернуться.
— Мы были здесь на Рождество.
— Но останавливались не в Доме Картеров.
— Нет. Я… я тогда еще не была готова.
— О мама, что же я наделала?
Руфь сжала руку дочери:
— Пойдем, родная. Пойдем домой.
Они двинулись через лес. Счастливая, Руфь с наслаждением рассматривала свою изменившуюся дочь — как она прямо держит спину, как уверенно переставляет длинные ноги, как вскидывает голову. Теперь все будет хорошо, думала Руфь. Мы снова станем одной семьей.
На краю болота Джози остановилась.
— А что с Уиллом?
— Он умирает, — ответила Руфь. — Спасти его может только пересадка костного мозга. Он будет так счастлив, когда увидит тебя, Джози.
— Мам, я никогда не говорила… Я очень тебя люблю.
— Я тоже люблю тебя.
С минуту они пристально смотрели друг другу в глаза. О чем она думает? — размышляла Руфь.
В стоявшей перед ней молодой женщине она узнавала и не узнавала собственную дочь. Между ними по-прежнему высилась невидимая стена, но теперь это была не стена неприязни. Их разделяло время. Им придется заново постигать друг друга.
Выйдя из леса, они увидели Уилла. Он стоял у пруда и всматривался в их сторону, словно чувствуя приближение сестры. Заметив их, мальчик сорвался с места и неуклюже, бегом устремился к ним навстречу.
— Джози! — Он улыбался во весь рот. — Ты вернулась!
Вид брата потряс Джози. Бледнея от страха, она поцеловала его в обескровленную щеку.
— Ты вырос.
— А куда ж деваться? — отвечал Уилл.
— А серьгу где взял?
— Мама купила.
— Ну да, заливай. — Джози призвала на помощь всю силу воли, чтобы не выдать, как она расстроена внешностью брата. — Чтобы Руфь Картер Коннелли купила сыну серьгу?
— И все же это правда.
— Ты не поверишь, но я ужасно скучала по тебе.
Уилл вздохнул:
— А я радовался, что рядом нет старшей сестры, которая постоянно тебя шпыняет. Что ж, придется опять привыкать.
— Тебе передали твой портрет, который я нарисовала?
— Передали. И как ни противно это признавать, но ты, оказывается, не лишена таланта.
— Ты так считаешь?
— Знаю наверняка. — Уилл протянул сестре руку, и Джози осторожно взяла ее.