Глава 2
Судьба на кончике платка
Зима в этом году пришла рано. Уже в конце октября подули ледяные ветра с Арктического моря, нагоняющие тучи, которые низвергали на страну озер холодные ливни. В ноябре пошел снег. Сначала он был отвратительно-сырым, формирующим наледи на дорогах, но к декабрю ударили сильные морозы, и снег стал мягким, рыхлым, и таким сверкающим на солнце...
Вопреки бытующему мнению о том, что у северян холодное сердце и скудные проявления эмоций, финны веселились. Да, веселились. А что еще делать в стужу? Грустить и ждать лета? В селениях близ Хельсинки и других городов не скучали дети. В январе, когда лед окончательно становился крепким, они привязывали к сапогам "ножи", проще говоря, лезвия, обеспечивая себя тем самым коньками, и шли кататься на близлежащий прудик. Другие взбирались на холмы и спускались с них на лыжах. Оные просто валялись в снегу. Взрослые созывали в свои дома гостей и усаживались у камина, наблюдая за мерным горением древесины. Пили горячий смородиновый сок, угощались имбирными блинчиками. А потом шли в сауну или в баню и грелись на полатях, парясь дубовыми вениками. Возвращались домой и снова говорили, говорили...
В столице скоро начинались бальные сезоны. Уже давались объявления о рождественских балах в домах знати. Столичная молодежь, а так же их патроны и матроны готовились выйти в свет. Отвлекались они от ожидания грандиозных торжеств походами в Национальный театр. Или в общественные библиотеки, где можно было завести приятные знакомства. Великосветские дамы со своими юными дочерьми и служанками выбирались на прогулку по крытому рынку в старейшем районе Круунунхака, пестрящем старинными соборами и церквями.
В доме на углу Сенатской площади, Алексантеринкату 16-18, жил купец Киселёв. Когда-то этот дом принадлежал потомкам другого зажиточного купца, а в шестьдесят пятом году его приобрел Киселёв. Человек с русским именем обожал, как и все русские, знатно поесть и повеселиться. Два дня повара готовили шикарные яства, а он рассылал пригласительные своим многочисленным друзьям. Повод к торжеству, конечно же, был. Он состоял в том, что Киселёв заскучал. Был нанят на несколько дней камерный оркестр, который бы музыкально дополнил увеселения в доме на углу Сенатской.
Во второй день гуляния, вечером, купец Киселёв пригласил всех желающих покататься по окрестностям на каретах. Его двор располагал тремя роскошными каретами с рессорами и пятью добрыми конями с меховыми попонами. Взяв с собой скрипача из камерного оркестра и приказав ему играть всю дорогу легкомысленные мотивы, они тронулись с места, и кони их пустились в резвый галоп.
В доме осталось несколько человек. Среди них был граф Маннергейм с женой, русский граф Перовский и актер Национального театра Антеро Линдквист.
- О, да вы шутите, господин Перовский! - усмехнулась графиня Маннергейм. - Ваши солдаты и вправду развлекаются тем, что прыгают через головы друг друга?
- Да, а еще они любят играть в русскую рулетку, - говорил граф Перовский, увлеченный своим рассказом. - Подносят к виску дуло револьвера и стреляют. Обычно бывают осечки, и никто не умирает. Но четырем смельчакам в разное время пробивало череп.
- А вы читали "Героя нашего времени"? - заинтересованно спросил граф Маннергейм. - На мой взгляд, потрясающее произведение. Я приобрел эту книгу в Петербурге, когда ездил туда полтора года назад.
- Да, неплохой роман, - согласился Перовский. - Вероятно, воспоминания об этой книге вам навеял мой рассказ о русской рулетке?
- Не желаете ли поговорить о предопределении и фатализме? - с явной усмешкой спросил Антеро.
- Не желаю, - отмахнулся от молодого актера зрелый граф Перовский.
Антеро Линдквист не любил, когда собеседники делали попытки избежать диалога с ним. Это задевало его самолюбие.
- Быть может, тогда сыграем в русскую рулетку? Возможно, кто-то из нас повторит успех Вулича, - холодным тоном произнес актер.
- Спасибо, но не сегодня. Не хочется, - ответил граф Перовский.
- А я думал, что генералы не боятся смерти, - продолжал провокации Антеро, - и не совестно вам, человеку, ходящему под пулями и маневрирующему между штыков, бежать от столь азартного предложения, в то время как какой-то никчемный актер вовсе не боится получить пулю в висок?
Перовский решил ответить оскорблением на оскорбление, чтобы быстро поквитаться с обидчиком и закончить этот разговор.
- Вы так хорошо знаете содержание этой книги, господин Линдквист, - заметил граф Перовский. - Даже как-то странно. Интересно, как вам, с трудом говорящему по-русски, удалось прочитать роман русского автора?
Супруги Маннергеймы с волнением наблюдали за словесной перепалкой этих двух господ. Они боялись того, что этот конфликт может привести к дуэли, но отчаянно надеялись, что все разрешится благополучно. Ах, если бы...
- Вы оскорбили меня, херрасмис Перовский, - бесцветным голосом произнес
Антеро. - Я настаиваю на дуэли. Если не явитесь завтра к пяти утра в сквер на улице имени Микаэля Агриколы, то весь свет Финляндии узнает о том, какой вы трус. Предлагаю американскую дуэль.
- Нет, пожалуйста! - взмолилась графиня Маннергейм. - Она же не оставляет шанса на жизнь!
- Хорошо, вытянем жребий и вопреки правилам предоставим две пилюли: одну ядовитую, а другая будет безвредной, - пошел на уступки актер. - Кто выживет, тот и будет прав.
Последующие часы дуэлянты искали себе секундантов. Граф Перовский страдал: он предчувствовал свою смерть. Почему-то ему казалось, что жребий велит именно ему проглотить смертельную пилюлю. Перовский написал письмо жене в Петербург - скорее всего, когда она прочтет послание, его в живых уже не будет. Но если все-таки Перовский останется в живых, то он сразу же вернется домой, опередив почту и не позволив супруге пролить слез. Он пригласил себе в секунданты хозяина дома купца Киселёва. А Линдквист был на удивление спокоен. Ведь он знал, что не умрет. Антеро был в курсе того, кем будет независимый секундант, который подаст пилюли. Это будет его родственник, хоть об этом и не знают ни Маннергеймы, ни Перовский. Дело в том, что по правилам независимого секунданта назначают свидетели конфликта. Маннергеймы пригласили своего соседа. Они хотели сделать все по справедливости, а сами и понятия не имели, что он приходится одному из дуэлянтов племянником. Линдквист тайно встретился с независимым секундантом и подговорил его на то, чтобы тот заранее сказал ему, какого цвета пилюля окажется ядом. Племянник сообщил Антеро, что синяя пилюля будет ядовитой. Значит, надо брать красную. Янне любит своего молодого дядюшку-актера, сомнений в этом не было. Он не допустит его гибели.
- Принимай нас, Суоми, красавица. Я ведь знаю, тебе это нравится...- напевал независимый секундант, доставая из серванта стопки. - Сейчас главное не напиться, а то будет не вполне вежливо явиться на дуэль пьяными в стельку.
- Петербургская? - осведомился Линдквист, поведя носом. - Наша, финская, лучше. Ведь мы умеем ее пить. Эти русские глотают ее прямо так. А надо лёд в водку класть, как это делаем мы. Так мягче получается.