— У тебя должна быть и своя контрразведка, тогда бы ты мог сразу сказать, кто поджег завод…
— Только не чабаны!
— Я тебя спрашиваю, кто поджег, а ты мне — «только не чабаны!»
— Кто бы ни был, но — не чабаны! Я за них ручаюсь головой и прошу освободить их из-под стражи, чтобы умиротворилось село. Пшеница сыплется, некому убирать.
— Слушай, до каких пор ты будешь играть роль двуличника? — стеганул его Солнышко словами, словно кнутом по лицу.
Дянко знал, что Слынчев неимоверно груб и подозрителен. То, что он сделал с чабанами, было серьезным предупреждением и для него.
— Мы тебя послали оздоровить обстановку, поднять хозяйство. А что вышло? Кооператив накануне развала!
— Но вы же знаете, товарищ Слынчев, что завод забрал землю и людей…
— Довольно умывать руки заводом! Завод взял часть пахотной земли и рабочих рук. Значит, ничего не изменилось. Меньше стало земли и меньше рабочих рук!
— Но завод взял лучшие земли и лучших людей!
— Ты мне эти разговорчики брось! Коммунист должен справляться с любыми трудностями!
— Насколько позволяют силы, на таком трудном участке…
— Мы ведь не случайно послали тебя на место Тучи. Агроном, с высшим образованием, коммунист. А ты? Ухватился за женину юбку, а дело стоит!
— Товарищ Слынчев?.. — попробовал возразить Георгиев.
— Нечего обижаться! На первом же собрании бабы тебя взяли на мушку. Пока что самым большим твоим достижением и самым важным мероприятием является женитьба. Разве не так? Женись, никто тебе не запрещает, но ты погряз в мещанстве! Вместо того чтобы стать вожаком масс и повести их за собой по пути, который мы указываем, по которому ведут нас партия и правительство, ты запутался в паутине нездоровых настроений, показал себя никудышным руководителем.
— Это не верно, товарищ Слынчев!..
— Не верно, говоришь? Мы умышленно послали туда человека не местного, зная, какие сотрясения принесет нам большая стройка… Местный, думали мы, всегда будет держать сторону села и тем самым мешать нам. А что вышло? Вместо того, чтобы держаться нас, укрепить связь с заводом, ты стал потакать нездоровым мелкобуржуазным настроениям крестьян, поддерживать их в борьбе против рабочего класса. Другим это простительно, ну, что взять с чабанов вроде Данчо Дикого, или даже, скажем, с бай Делчо, нашего ятака[20], человека малограмотного, недалекого, или с этой полоумной Игны Сыботиновой, которая воткнула крест с могилы отца в своем палисаднике, но тебе, руководителю, ни я, ни другой не простит! Ты провалил политику партии в Орешце!
— Неправда, товарищ Слынчев!..
— Неправда?
Слынчев извлек из ящика толстую папку и хлопнул по ней ладонью так, что несколько страниц вылетело.
— Перед фактами и боги молчат! Вот посмотри, сколько брынзы вы должны были дать государству, а что мы имеем налицо за шесть месяцев? Знаю, опять скажешь: овцы погибли, — так ведь?
Слынчев нервно раскрыл папку и впился своими крючковатыми пальцами в цифры.
— А молоко в реку утекло или ужи выпили? В городе очереди за молоком, рабочие ропщут. Славный рабочий авангард сидит без молока, а вы что сдали, что? Каких-то несчастных сто тысяч литров!..
— Но вы же хорошо знаете, что из-за нехватки фуража…
— А вы где были? Почему не запаслись фуражом? Свадьбы справляете, похороны пышные устраиваете, протесты, митинги, праздники там разные — бабин день, Петров день — и черт знает какие еще глупости на ваших глазах разыгрываются, товарищ Георгиев!
— Да, но село не может без традиций!
— Мы должны раз и навсегда положить конец всем этим «традициям», поставить крест на порочных пережитках прошлого! По три дня ярмарки справляете, а скот гибнет! За падеж скота лично ты будешь отвечать! Никаких «нет фуража» я не признаю. А весной где были? Почему не выгоняли скот на пастбища?
— Цветины луга отобрал завод, а общинные пастбища распахали. Надо же осваивать новые площади!
— Коммунист потому и называется коммунистом, что может находить выход из самых трудных положений!
— А если ему отрубить руку?
— Мы за эту руку втридорога заплатили! Позолотили ее. Хватит!
— Хоть и золотой, да протез — все равно работать нельзя!
— Нужно так работать одной рукой, чтобы и за вторую наверстать. Тебе, наверное, приходилось видеть, какие сильные люди бывают с одной рукой.
— А если и без ноги остаться?
— Коммунист даже без обеих ног должен двигаться!
— Конечно, на тележке или на костылях!
— Меня форма не интересует! Нечего тут формализм разводить! Для меня важно содержание. А что за содержание можно открыть в вашей работе? Что вы даете государству? План по молоку недовыполнен. А с мясом? Рабочим хоть волком вой. На макаронах да на фасолевой похлебке завод не построишь!