Часть вторая
Цена и награда любви
1
Этой ночи, казалось, не будет конца. Когда она начиналась, Кэтлин сидела на полу у кровати, не желая тревожить сон Эм Джи. Она выключила магнитофон, предпочитая слушать отдаленный рокот океана. И просто смотрела на изможденное лицо раненого, освещенное лунным светом, и думала о том, как очутилась здесь.
Когда ночь была уже на исходе, девушка опиралась спиной об изголовье, держала в объятиях человека, похитившего ее днем раньше. У него начался бред. Кэтлин не знала, было ли тому причиной виски, раны или крайняя усталость, но его мозг продолжал работать и во сне.
Эм Джи метался, порываясь бежать за кем-то, кого здесь не было, а однажды, когда ей показалось, что он наконец-то успокоился, простонал имя — Мария.
Он боролся с путами сна, а затем задыхался от боли, не оставлявшей его даже по ту сторону сознания. Что-то бормотал и ругался — сначала по-английски, затем по-испански. Требовал, умолял и наконец попытался сорвать бинты. Но тут вмешалась Кэтлин.
— Эм Джи, успокойтесь, — умоляла она, держа его вырывающиеся, беспокойные руки, гладя сильные, мозолистые пальцы, пытаясь унять их дрожь. — Тс-с-с… — тихонько шептала она, устроившись на краешке кровати.
Покрывало поднималось и опускалось в такт его прерывистому дыханию. Порой голова Эм Джи напряженно замирала на подушке, как будто он хотел кого-то разглядеть там, в дебрях горячечных видений. Кэтлин придвинулась к нему ближе.
— Все в порядке, — успокаивала она, приложив тыльную сторону ладони к пылающей щеке раненого.
— Мария? — В его голосе слышалась мольба, обращенная к призраку. У Кэтлин побежали по спине мурашки. — Пожалуйста, не надо… Ради Бога, не надо…
— Все хорошо, — снова и снова повторяла девушка.
Но Эм Джи не слышал ее. Казалось, он внимал словам неведомой ей Марии. И они причиняли ему большее страдание, чем физическая боль.
Кэтлин пыталась справиться с подступающими слезами: она словно растворялась в мучениях этого человека, не зная, как облегчить их. Чувствуя такое одиночество, какого никогда не предполагала увидеть в этих отчаянных глазах, и мечтая хоть чем-нибудь помочь ему.
В конце концов она обняла его так, как ей хотелось это сделать весь вечер. Нежно прижала лицо Эм Джи к своей груди, обвила руками и укрылась с ним одним одеялом.
Усталость навалилась на девушку, опутала невидимыми нитями. Воспоминания двух последних дней теснились у нее в мозгу, от виски налились тяжестью ноги и смыкались глаза. Казалось, что она должна была погрузиться в забытье, более глубокое, чем сон Эм Джи, но не могла себе этого позволить. Снова и снова она поднимала словно налитые свинцом веки, чтобы в очередной раз убедиться, что он дышит, хотя и так чувствовала всем своим телом слабое шевеление. Снова и снова девушка проверяла, не кровоточит ли рана, не вспотел ли он, хотя и так ощущала сухость его кожи. Она хотела, чтобы Эм Джи наконец успокоился.
Хотела смотреть на него. Просто смотреть.
Пока Кэтлин не встретила М. Дж. Тобина, ее жизнь была разложена по полочкам. Неторопливо текущая, подчиненная заранее составленному распорядку, тщательно соблюдаемому графику. Как будто секрет жизни состоит в размеренности и аккуратности…
Осмотрительная. Если бы кто-нибудь захотел охарактеризовать ее одним словом, он выбрал бы именно этот эпитет. С того самого дня, как она осталась со строгой бабушкой, у которой было достаточно денег, чтобы обеспечить внучке то будущее, какое она пожелает, Кэтлин выбрала наиболее разумное: жизнь, заполненную работой, и карьеру, сделать которую ей было вполне по силам. Будущее, которое не могло быть нарушено по чьей-либо прихоти.
Даже ее решение стать общественным защитником было принято по зрелому размышлению. Она рассматривала эту должность как ее личный вклад в служение обществу, но ради нее не поступилась ни одной из своих привычек и занимала этот пост лишь до тех пор, пока не почувствовала, что он начинает тяготить ее. Через четыре дня после этого момента она приняла предложение стать младшим компаньоном в фирме «Брайан, Томсон и Питри». Все это время она добиралась на работу на автобусе, пользовалась канатной дорогой, чтобы съездить позавтракать, и всегда придерживалась того образа жизни, который был принят Сан-Франциско.
Конечно, за исключением тех дней, когда она украдкой выбиралась на пляж.