Я уже показал суду, что до шестого июля ателье номер четыре я никогда не посещал. Но, граждане судьи, длительный период моей жизни связан с ателье номер три той же системы. И если вы хотите понять, что довело меня, скромного человека и честного работника Вигоньтреста, члена профсоюза с тысяча девятьсот тридцать второго года, доселе судимостей и приводов не имевшего, до преступления, за которое вы меня судите, — разрешите мне зачитать вам записи из моего дневника, относящиеся к последним шести месяцам… Суд разрешает? Благодарю вас, граждане судьи. Итак, вот в эту тетрадь занесены мною… Впрочем, буду прямо читать.
Запись 26 декабря прошлого года. Сегодня наконец я выбрал время и пошел в ателье № 3. Заведующая столом заказов — ее зовут Вероника — довольно противная девчонка — долго не хотела принимать от меня заказ. С трудом уговорил ее.
— Ладно, возьмем, только в порядке очереди, — угрожающе сказала Вероника, потряхивая своею выжженной до седины гривою.
— А я и не собирался пролезать вне очереди!
Вероника подошла к столу выполнения, за которым сидела не менее противная девка по имени Августа, и они полчаса обсуждали неблаговидное, с их точки зрения, поведение некоей Клавки (она же Клара). Эта Клавка-Клара, по словам обеих заведующих столами, отбила кавалера Вероники запрещенным приемом: она назначила ему свидание по телефону, назвавшись в беседе Вероникой, затем явилась на свидание сама и, по ее словам, «открыла ему глаза» на Веронику. И Августа и Вероника клялись теперь «открыть глаза» этому юноше на самое Клавку-Клару. Судя по тому, в чем должно состоять это «открытие глаз», я сразу же подумал, что лучше было бы, если глаза остались бы закрытыми.
Решив все подробности того, как будут «открыты глаза» неизвестного мне кавалера, Вероника наконец приняла у меня заказ. Тем не менее до конца это дело мне довести не удалось: кассир ушел получать квитанционные книжки и некому было принять деньги за шитье…
Когда я покидал ателье, тщетно прождав кассира восемьдесят семь минут, я слышал, как пришедший в это время посетитель сразу же стал кричать и ударять кулаками по столу. Как это грубо… Вот я же, например, прождал полтора часа — и ничего… Наверное, этот посетитель — псих какой-то…
2 января. Заходил в ателье. Кассир был на месте, но пересчитывал билеты вещевой лотереи. Деньги принять отказался.
Ладно. Зайду другой раз.
8 января. Кассир Иван Карпович принял от меня деньги. Уже вызывали закройщика, чтобы он снял с меня мерку и договорился о фасоне костюма…
Подождав сравнительно недолго — всего сорок две минуты, я увидел закройщика Алексея Павловича — немолодого тучного мужчину без пиджака. Начали снятие мерки с меня в кабине, обитою рыжей байкой. Окончить не удалось, так как очень уж часто отрывают Алексея Павловича. То директор ателье, то — в мастерскую, то — заказчики, которым на сегодня назначена примерка…
17 января. Ура! Снятие мерки в ателье окончено. И заходил-то я после 2-го числа всего четыре раза, а сегодня Алексей Павлович записал последнюю цифру: 24 сантиметра — ширина брюк внизу, на манжетах…
Уже назначен день примерки: 6 февраля. Скоро, скоро я облачусь в новый парадный костюм.
27 февраля. Надеюсь, что 4-го числа следующего месяца примерка уже состоится. Так не везло мне!.. Пять раз заходил в ателье — все не готово было. То не успели скроить, то больна заведующая столом выполнения Августа, то Алексея Павловича вызвали в трест…
Ну, уж 4 марта примеряем!
4 марта (поздно вечером). Примерку отложил на 9-е: по ошибке скроили не мой костюм, а чей-то другой из похожего материала. Но — на мой рост, так что владелец того материала уже исписал 17 страниц жалобной книги. Мне показывали его, так сказать, вопли в этой книге. Ничего, слог очень сильный. Там и сям похоже на текст проклятий древних пророков. Кажется, впрочем, жалобы не помогли ему: будет носить костюм, сшитый по моим габаритам.