29 мая. Примерки не было. Хлопочу о выдаче мне нового паспорта взамен украденного… Сегодня один сослуживец сказал мне:
— Что это вы каким стали пижоном? Только и слышишь от вас, что про фасоны костюмов, про шевиоты да диагонали, про «метро» да лавсан. У всех щупаете ткани на платье, звоните по разным ателье с утра до ночи…
По разным!.. Вот она — людская справедливость…
7 июня. Ффу!.. Примерка состоялась. Морщины и перекос остались, но есть и новость: костюм сильно обужен. Пиджак еще черт с ним. А в брюках просто нельзя садиться. Чуть согнешь стан, такой треск начинается, прямо страшно. Чувствую, что однажды брюки разлетятся на 160 кусков еще до того, как я успею прикоснуться своим телом к стулу…
Поведал я об этом огорчении Алексею Павловичу. Он говорит:
— А зачем вам садиться? Стоя человек всегда красивее выглядит. И рост прибавляется, и ширина груди… А если уж очень надо будет опуститься, вы не садитесь, а прилягте. Вот эти — как их! — римляне, которые древние, — они, говорят, даже за обедом у себя в древнеримских столовках не сидели, а лежали…
А я ему — Алексею Павловичу:
— Ну, а на службе как? Тоже лежать?.. Да меня в стенгазете так прохватят…
— А на службе и постоять можно. Даже вежливее получится по отношению к начальству, к посетителям…
Умеет убеждать этот закройщик!.. Опыт большой.
19 июня. Еще не готово. Августа говорит — у крупняка жена рожает. А брючник? Брючник уволен, передали другому, но тот завален работой…
Дома все плохо. Жена перестала со мной разговаривать.
Сны — ужасные. Например: будто повис я над пропастью на клеенчатом сантиметре закройщика Алексея Павловича, а тяжелые портновские ножницы, с одышкой при каждом взмахе, будто крадутся к сантиметру, чтобы его будто обрезать…
21 июня. Под влиянием моих разговоров дети, оказывается, все время рассказывают во дворе, что папа шьет себе новый костюм. Это вызвало всеобщее возмущение: откуда, дескать, у него такие средства — каждые две недели по костюму себе делать?!
Сегодня заходил управдом, якобы с целью проверить, что именно в квартире требует ремонта. На самом деле — посмотреть: нет ли у меня признаков обрастания и незаконного обогащения…
22 июня. Сегодня на работе опубликовали мне третий выговор. С Доски почета сняли мою фотокарточку уже в прошлом квартале.
Что ж, они правы: при моей теперешней рассеянности какой из меня отличник производства?..
В ателье хожу каждый день.
23 июня. Поздравляю вас: у меня вполне выявившийся нервный тик. Начало меня дергать аккурат за полтора месяца до второй примерки. Но прежде-то подергает и отпустит. А теперь — круглые сутки. Подмигиваю левым глазом на потолок и носом все время шевелю как кролик: справа налево и обратно. Быстро-быстро так… Сегодня с утра еще и правая нога нет-нет и станцует сама по себе что-то вроде чечетки.
В ателье, конечно, был. Плакал, стоял на коленях перед директором и перед закройщиком Алексеем Павловичем. Велели зайти на днях.
Чудаки!.. Как будто я могу не зайти к ним…
27 июня. Вчера примерял. Что было — не помню.
Голова тяжелая. Кошмары уже наяву. Вижу конский волос дыбом, а по нему, как в степи по высоким травам, мчатся портновские манекены… без рук, без голов, а ржут и хохочут…
28 июня. Галлюцинации продолжаются: вот вижу и вижу перед собой — крупняк верхом на брючнике. А потом брючник — на крупняке. Едут и орут кавалерийский марш…
В ателье плакал и бился о широкий прилавок, на котором принимают матерьялы и доклады… приклады… расклады… клады… ады… ды… ды… ы… ы-ы-ы-ы-ы…
Когда бился, перехватил осуждающий взор нового заказчика. Несчастный! Он не знает, что его ждет…
Граждане судьи! Дальнейшее вам известно из хода судебного следствия. Я совершил нападение на другое ателье. Но это потому, что уж очень давно не могу видеть и слышать этого проклятого слова: «ателье». Я даже и похожих звуков не выношу — отель, отелиться, теленок, тельняшка, телефон, телеграф, телятина, тельное, постели… Все это вызывает во мне судороги!
Как вы знаете, граждане судьи, от защитника я отказался. А гражданину прокурору, который требовал в своей речи, чтобы мне дали самое строгое наказание по данной статье, — прокурору я отвечу вот чем:
Я дарю ему этот костюм, который еще не дошит. Мне он в тюрьме не понадобится. И пусть гражданин прокурор сам походит туда, куда я ходил… Впрочем, я кончил, граждане судьи…