И опять стал кричать на своего начальника:
— Долго это безобразие будет продолжаться?! Такие цифры должны быть у вас самих наготове каждый день! А то, знаете, дураков нет с вами в поддавки играть!.. В случае чего я так подстрою, что попадешь в приказ по министерству!.. Да, да, именно как губошлеп и головотяп… Я, брат, не буду ждать, когда народный контроль надумает тебя проверить! Я сам раскрою все карты! Так-то!
И снова — в трубку № 2:
— Вы не устали еще, дорогой мой?..
А оттуда послышался голос Гусяцкого:
— Помилуйте, товарищ Брыксин, это же наша обязанность.
— Кто это говорит? — дрогнувшим голосом спросил Янус.
— Как кто? Гусяцкий вам докладывает. Вы же у нас запрашивали…
Но неудачливый Янус уже схватился за трубку № 1. Она зловеще молчала: Иван Прохорович в гневе прервал связь…
Янус-Брыксин некоторое время сидел, уставившись глазами в пятно на обоях и жуя губами. Лицо у него было ни № 1, ни № 2, а скорее № 3: растерянное и глупое.
Затем Брыксин вяло наклонил ухо к трубке № 2. Там еще что-то журчало: очевидно, Гусяцкий не терял надежды доложить цифры остатков. Брыксин не торопясь взял в руку трубку и ударил ее об пол,
Вооруженный налет
В большом магазине тканей — обычная суета: покупатели входят и выходят, рассматривают прилавки, полки с товарами и витрины, толпятся у кассы. Равномерно гудит говор многих людей. И вдруг, прорезая этот гул, раздается истошный женский плач:
— Ай, батюшки! Ай, матушки! Убили, зарезали! Ограбили! Украли! Ай, батюшки! Вой-вой-вой-вой!..
— Что случилось?! Кого убили?!
— Ты чего ревешь, тетка?
— Ды батюшки! Ды матушки! Убили-зарезали-ограбили-обокрали! Вой-вой-вой-вой-вой!
— Ты толком говори: убили тебя или обокрали?!
— Обокрали, а через то — убили насмерть: как я теперь мужу скажу? Что мне свекровь-то сделает?.. Вой-вой-вой-вой…
— Как же у вас украли, мадам?
— Вой-вой-вой… Обыкновенно как: четыре четвертные бумажки завязаны были у меня в платке сморкальном. И зажаты, обыкновенно, в кулак. А пока я щупала вон тот сатин, смотрю: платочка-то в руке и нету… Украли! Вой-вой-вой! Зарезали, ограбили, на кусочки они меня распилили!.. Мне теперь свекровь всю плешь переест и права будет! Вой-вой-вой-вой!..
— Ну, завела теперь часов на пять!..
— Не знаете, что здесь случилось?
— Женщину обокрали.
— А почему обокрали — я вас спрашиваю? Исключительно потому, что не умеет хранить ценностей… Вот возьмите меня, я свои часы так прячу, что никто никогда у меня часов… Где ж они?.. Часы… мои часы… Часы… часы!.. Часы мои!! Что ж это такое?!! Граждане! Мои часы!.. Часы мои!.. Ча… Ффу, вот они — часы: в кармане забились в угол и молчат себе, хе-хе… Я и говорю: хорошо спрячешь, оно и не пропадет… Ффу!..
— Не знаете, много у ней отняли?
— По крику можно понять. Такой визг, я думаю, на четыре тысячи тянет…
— Что вы говорите?! Какой ужас!
— Мусечка, лучше уйдем отсюда поскорее: вот у этой бедной дамы сейчас похитили четырнадцать тысяч рублей… Проверь, пожалуйста: твоя сумка не раскрылась?
— Как вы сказали, гражданин? Сколько похищено?
— Точно не скажу, но, во всяком случае, очень крупная кража… может быть, десятки тысяч…
— Это у простой тетки — десятки тысяч?!
— Вы недооцениваете этих теток, товарищ. Вот у нас в переулке одна тоже тетка побиралась — ну, как нищая по вагонам ходила… И что же вы думаете? Тетка умирает, а в тюфяке у нее находят два миллиона рублей и бесценные ценности — то есть не в том смысле бесценные, что они уцененные. А исключительно в том смысле бесценные, что буквально цены им нет. Миллионы! Дворцовое имущество, алмазный фонд — вот что это по стоимости!..
— Ай-ай-ай!
— Вой-вой-вой! Убили меня! Вой-вой-вой!
— Что за крик?
— Бабу тут одну обокрали. Говорят, денег два миллиона отняли и брильянтов, как вот в Зимнем дворце при царе было…
— И она, дура, все это сама отдала ворам?
— Зачем? Вооруженный налет, надо думать. Знаете, как это бывает: входят восемь молодчиков в магазин, «руки вверх!», наганы наводят — и как липку эту бабу…
— Позвольте, какая же баба понесет два миллиона и брильянты в магазин? Зачем?
— А вы ее спросите. Может, она хотела купить ситцу… или мадаполаму…
— На два миллиона мадаполаму?!
— И больше покупают. Возьмите, например, строительство Красноярской ГЭС. Туда ежегодно завозится текстилю что-то на пять миллионов рублей… И всё раскупают!
— Так то — строительство ГЭС, а то простая баба!