— Конечно уж: пышность, она, безусловно, сильно укрупняет авторитет… Возьмите тех же византийских императоров или даже римских пап…
— Пышность плюс красота. Это ты правильно сказал насчет пап. Ведь у нас там намечалась еще лепнина… Что-то квадратных метров порядка сорока этой лепнины по потолку, потом — по тем же карнизам… Фриз еще намечался растительного орнамента по всем стенам кругом… Тоже — рельефный фриз. Методом лепнины…
— Конечно, Семен Сергеич, вам и без фриза работать будет тяжело…
— Эх, да только ли без фриза!.. Как вспомнишь теперь, какой проект нам забодали, только рукой на всех и вся махнешь… И притом: если бы я проявил эгоизм и наметил только для себя лично размах в кабинете — это одно. Но я же и для своих замов запланировал хоромы, настоящие хоромы! Ну, правда, победнее, чем у меня у самого, но все-таки… А какой был запроектирован конференц-зал! Боже ж ты мой, какой это был бы зал, что за конференц!.. Такой конференц-зал и в столице не всюду найдешь: мрамор, фрески — куда там твоя «Гибель Помпеи» — подымай выше! Выше и шире, я хочу сказать! Фресочки намечались по сто двадцать восемь квадратных метров живописи каждая! А их было придумано до восьми штук… И какие сюжеты для этих фресок: заседательская суетня в разные эпохи… Производственное совещание на строительстве Вавилонской башни — раз! Римский сенат утверждает проект реконструкции древнеримских бань — два! Фараон Египта Хеопс при посещении еще не достроенной пирамиды его имени — три. И наконец, наша эпоха: перевыборы месткома в районной конторе «Заготредиска», из которой впоследствии выросла наша организация… Э, да мало ли что было придумано!.. И вот все это теперь, так сказать, пустой звук…
— Тяжело, безусловно, — со вздохом заметил Мукахин.
— А колонны! Какие намечались колонны!.. И сколько!.. И с какими капителями!.. Нет, знаешь что, Мукахин, я бы хотел все-таки хоть на память для себя лично иметь этот проект — ну там эскизы, кальки, те же расчеты… Может, еще когда-нибудь осуществится, так сказать, мечта… И вообще должен сказать, я всегда был и остаюсь поклонник красоты, поклонник всего изящного, всего грациозного. Ну и, разумеется, всего грандиозного…
— А я к вам как раз по этому вопросу, Семен Сергеич…
— Что значит — «по этому вопросу»?
— Вот она — вся документация проекта — тут у меня! — и Мукахин похлопал рукою по принесенным им папкам.
— Не может быть! А ну-ка, дай сюда… Да, действительно; то самое… Знаешь что? Ты, брат, оставь мне все это ненадолго.
— Зачем же «ненадолго»? Я хочу вам сдать все материалы навсегда.
— Это почему?
— Ну, как же… комиссия по борьбе с излишествами — она так прямо и постановила: расходы по созданию данного проекта отнести лично на ваш счет. Будут у вас вычитать, безусловно, но зато все эскизы и расчеты — они теперь ваши…
— Позволь, что значит «вычитать»?! Это же — тысячи рублей!
— Да, дороговато вам обойдется проектик…
Семен Сергеич взвился, как язык пламени над пожаром, и, отталкивая от себя папки, завизжал:
— Да на кой мне черт вся эта писанина?! Что я, колонн не видал, что ли, или этой дурацкой мазни на стенках?!..
— Ну, как же, Семен Сергеич, — мягко напомнил ему Мукахин, — только что вы так ласково отзывались об этом вашем детище — проекте — и вдруг…
— Тысячи рублей!.. Вы слыхали?! Почему именно я должен за это платить?
— А кто же, Семен Сергеич? Заказали-то проект вы сами. Идея была ваша? Ваша. Фрески опять же на темы заседательской суетни по чьей инициативе? По вашей инициативе. Фриз кем придуман? Вами придуман. Плинтусы опять же резные…
— Пропади они пропадом, эти фризы да фрески!.. К черту плинтусы! Убили! Зарезали! Пустили по миру… Как ты мог решиться мне это принести, Мукахин?!
— А я при чем, Семен Сергеич? Это же решение авторитетной комиссии…
— Вон! Прочь! Не смей мне даже упоминать эту комиссию! — затопал ногами любитель изящного и яростным движением руки сбросил на пол все четыре папки. Причем так удачно сбросил, что они упали на ноги Мукахину. Мукахин завыл и принялся баюкать и растирать поочередно обе пострадавшие ступни…
Поцелуй музы
Напрасно, о напрасно иные верхогляды полагают, что истинное вдохновение встречается только в сфере так называемого «чистого искусства». Разумеется, художественная литература и музыка, театр и живопись являют наиболее удобные поприща для высокого полета мечты. Но очень часто, выражаясь поэтическим слогом, муза запечатлевает поцелуй на челе деятеля скромной и, казалось бы, совсем обыденной профессии.