Я прочистил горло.
– Инара? Что ты тут делаешь?
Выражение её лица намекало, что это были неправильные слова.
– Почему ты не прислал о себе никакой весточки? – Её голос звучал обиженно, смято, как лепесток цветка. На ней было длинное платье из серо-голубой материи, мерцавшей на солнце.
Я утёр рукавом пот со лба.
– Прости. У меня столько всего на уме, а вдобавок скоро начнётся моё обучение.
Глаза её опустились к смятому комку ткани у меня в руках.
– Твоё обучение. Ты всерьёз примешься за него?
У меня горели щёки.
– Я не знаю.
Она шагнула ко мне.
– Это не для тебя. Ты столько лет ненавидел хассани, а теперь хочешь сделаться частью их мира? Это просто бессмысленно.
– Амир выиграл обучение. – Я сглотнул. Отказ от обучения приравнивался к потере какой-то части Амира. – Я не знаю, сколько ещё времени пройдёт, пока я снова не почувствую себя самим собой. Может, ты и права, может, я веду себя по-идиотски. – Вообще-то это было вполне в моём духе.
Выражение её лица смягчилось.
– Я знаю, это тяжело. Я просто хотела… Я скучаю по тебе.
Отчаяние в её голосе терзало мне душу. Я взял её за подбородок.
– Я скучаю по тебе даже сильнее. – Прежде чем она успела запротестовать, я прижался поцелуем к её губам. Она смягчилась меньше, чем я надеялся.
– Правда? – спросила она еле слышно, отстраняясь. – Тогда почему ты не написал мне? Заид видел тебя на площади. Даже весточку мне не передал, Таран.
Придумать очередную ложь не составляло для меня труда, но когда дело касалось Инары, у меня заходилось сердце.
Вместо того чтобы соврать, я сказал:
– Прости меня, пожалуйста.
Она кивнула.
Я задумался, как успокоить её, как показать ей, что я буду стараться. Если я хотел дать ей то, чего она заслуживала, то должен был отодвинуть своё горе.
– Ты хочешь войти? – мягко спросил я.
Лицо её осветилось:
– С удовольствием!
Я достал ключ и отпер дверь, открывавшуюся сразу в гостиную. Все комнаты располагались на одном этаже.
– Мне нравится, – сказала она. – У тебя просторно. – Внимание её привлекли письма на круглом кухонном столе. – Кто тебе пишет?
– Райан. – Я швырнул ключ на один из приставных столиков и снял башмаки.
Инара нахмурилась, перебирая письма.
– Почему ты не отвечаешь на них?
– Откуда ты знаешь, что я не ответил?
Она приподняла брови и выжидающе посмотрела на меня.
– Я не желаю слушать Райана, – сказал я, надеясь, что она оставит расспросы.
– Он шахзаде. – Она бросила стопку писем обратно на стол. – Нельзя же просто повернуться к нему спиной, правда? Мне кажется, это срочно.
– Все его письма одинаковые. Просьбы. Открой, если не веришь мне.
Она впилась в моё лицо изучающим взглядом, а затем, убедившись, что я серьёзен, надорвала и развернула одно из писем. Инара с сомнением посмотрела на меня и махнула в воздухе листом бумаги.
Пожалуйста.
Вот то слово, написанное крупными кричащими буквами.
– Нам больше нечего сказать друг другу, – бросил я, раздражённый тем, что Райан не оставлял попыток поговорить со мной. Я хотел оставить это дурацкое прошлое в прошлом.
Инара подошла ко мне и успокаивающе погладила мои руки.
– Всегда можно сказать что-то новое. Он помог тебе. Как долго ты будешь на него сердиться?
– Есть вещи, которые нельзя простить, как бы ты ни пытался их загладить. – Возможно, это выглядело сущей неблагодарностью после всего, что случилось, но я не мог закрыть глаза на то, что Райан хотел меня арестовать, а в результате погиб мой отец. Так начался весь этот хаос.
Райан думал, что защищает Сарадан, воздавая ворам и правонарушителям вроде меня по заслугам. Когда он узнал, что я пытался сделать как лучше, позаботиться о своей семье… Он пожалел о содеянном и сделал всё, чтобы загладить вину. Но я не мог так сразу простить его. Мне нужно больше времени.
Я перевёл взгляд на портрет, который мне удалось извлечь из-под обломков нашего сгоревшего дома. Кусок моего плеча сгорел, но улыбающиеся Амир и Баба были целёхоньки. Чувство потери кольнуло меня прямо в сердце.
Инара дотронулась до моего плеча и выдернула меня из воспоминаний.
– Мне нужно идти. Пожалуйста, подумай как следует. Все ошибаются. – Она запечатлела поцелуй у меня на лбу. – Не все заслуживают прощения, но, я думаю, шахзаде не такой.
Все ошибаются. И я в особенности. Своими ошибками я разрушил наши жизни, а началось всё, когда я обокрал Ядовитого Глаза. Та дурацкая бутылочка Удачи.