— Предполагалось. Но стояк — неважное достижение по сравнению с тем, чего добился Датэ, нарушая собственные запреты.
— Твоему стояку позавидовал бы даже он.
— Может быть.
— Для чего ему вообще понадобилось осваивать техники всех четырёх кланов, если причина не в комплексе неполноценности, вызванном кастрацией?
— Он решил объединить кланы и собрать под своей властью вечно враждующие империи.
— Какая благородная цель.
— Скажи это Девам.
— Они отказались к нему присоединиться?
— Думаю, у них вообще не было выбора. Это единственный клан, с которым Датэ не собирался договариваться. Но всё началось именно с них, на это должна быть причина.
— Но ты ведь сам сказал, что кланы всегда друг с другом враждовали. Калеки и Девы в особенности.
— Да, считается, что начало их противостоянию положили ещё основатели кланов. Слепой мужчина и женщина, у которой глаза — основное оружие.
— Он завидовал ей, потому что был слаб в том, в чём она сильна?
— Нет. В этом и был весь смысл. Так Мудрец уравновесил способности своих учеников: преимущество одного крылось в уязвимости другого. Очередной пример того, что понимают под гармонией. Например, в скорости и силе Калеке не было равных. Дева же физически была намного слабее.
— Даже слабее Дитя?
— Даже слабее обычного ребёнка. Но она не зря считалась самой могущественной из нас. Пусть она ничего не понимала в боевых искусствах, её техники могли подчинить любого. Поэтому, когда Калека и Дева встретились…
— Это романтическая история?
— Не особо. Он убил её, а она наградила его безумием. Но Датэ сам сказал, что это лишь легенда для него, не более. Он не стал бы начинать свой великий поход с оправдания подобных предрассудков.
— «Сказал»? — переспросила женщина. — Ты что, встречался с ним? Видел его? Он уже здесь?!
— Нет. Это было давно. Он ещё и вполовину не был так знаменит, как сейчас, а я был куда моложе и самоувереннее и даже не представлял, что могу проиграть.
— Но ты до сих пор жив.
— Этого было бы достаточно для человека, но не для отшельника.
— Брось, ты сражался с ним. Никто из тех, кто с ним сражался, не может сейчас этим похвастаться.
— Это не так.
Я задумалась. Не намекал же он на меня?
— Тем не менее, только ты можешь ответить мне на этот вопрос: с чего ты так уверен, что он не калека в том самом месте?
Мужчина вздохнул.
— Мы с ним сражались, а не членами мерились.
— Это почти одно и то же. Ну?
Вряд ли он хотел в подобном признаваться, но наркотический дым развязал ему язык.
— Чтобы выиграть время, я врезал ему между ног. И это сработало.
Она громко расхохоталась.
— Так вот каково твоё высшее мастерство? Ты испробовал на нём все свои техники, а в итоге победил приёмом, который в ходу у бордельных шлюх? Буду знать, когда он появится здесь.
Она продолжала хихикать, а я почему-то отчётливо почувствовала на себе чужой взгляд.
— Его ты использовал тоже? — уточнила женщина, отдышавшись.
— Что?
— То, что лежит в этом ящике. — Я напряглась, ожидая ответа. Но мужчина молчал. Долго. — Я слышала, как о тебе говорили внизу другие солдаты.
— Да?
— Что ты пришёл с Востока, но не похож на беженца. Скорее на мародера.
— Хм.
— Кто-то предположил, что у тебя в ящике награбленное золото. А кто-то говорил, что знает тебя.
— Правда?
— Мол, ты держишь там, под печатями, своё самое сильное оружие. И ты достаешь его лишь в крайнем случае. Твой козырь. Третий меч, — прошептала она, словно выпытывая великую тайну. — Если это так, то ты точно использовал его в сражении с Датэ.
Вряд ли. Своё собственно сражение с Бессердечным я проиграла. Почти умерла. Поэтому, думая о нём теперь, чувствовала отчаянье, горе, парализующий страх, такой же материальный, как и кандалы. При том, что не могла вспомнить никаких конкретных деталей: ни черт его лица, ни обстоятельств гибели нашего клана.
Десять лет… Столько спать себе не мог позволить даже бессмертный. Не знаю, почему время начало беспокоить меня именно теперь, ведь его не существовало в моём мире. Времена года там не сменяли друг друга, а ночью было почти так же светло, как и днём. И мы не старели. С каждым лунным циклом, Девы становились лишь прекраснее. Но десять лет без света?.. Не представляю, во что я превратилась.
— Мой третий меч… — повторил мужчина. — Нет. Я слишком дорожу им. А вот Датэ своим оружием привык раскидываться…
— Ты сумел его обезоружить? Серьёзно?
Он успешно переключил её внимание. Вновь зазвучали шаги по полу. Женщина подошла совсем близко ко мне, и я затаилась. Послышался шорох ткани… а потом через ряд отверстий в крышке в ящик проник тусклый свет: она сняла вещи, которые были второпях брошены сверху.