«Вспомни, как сильно и как долго ты переживала из-за него. Пусть мучается. Он заслужил это. А ты будь хладнокровна. Это добьет его. Ты же этого и хотела. Ты этого и добивалась. Это месть. И есть месть. Разве нет?»
Никита не сразу заметил ее. Глаза его невидяще устремились куда-то вперед, и очнулся он из забытья только тогда, когда она совсем близко приблизилась к нему. Он вскочил с места и бросился к ней, выкрикивая ее имя.
– Катя! Ты меня так напугала! Зачем, – сначала он обнял ее, а затем, взяв ее за плечи, легонько встряхнул, – зачем ты убежала? Зачем ты это сделала? Я же чуть с ума не сошел!
На губах Веры проскользнула вялая улыбка.
– Да что ты?
– Ты что, ты не веришь мне? – Он сузил глаза.
– Нет, – она убрала его руки и направилась к подъезду, – пойдем домой уже.
Он не унимался расспрашивать ее, куда они с Матвеем отправились после ресторана, чем занимались, где ночевали, и требовал, чтобы она расписала все в мельчайших подробностях! По его поведению и словам Вера поняла, что он подозревал Матвея в совершении, как минимум, одного подлого поступка.
– Только не надо ни в чем обвинять Матвея, – перебила она его бессвязную речь. – Ты не знаешь, как сильно он мне помог, поддержав меня в ресторане.
– В ресторане… – Эхом повторил Никита и осунулся. – Катя… Случай в ресторане…
– Замолчи, – оборвала она.
– Понимаю, ты… не хочешь говорить об этом. Но так нужно.
– Нет уж, самое худшее уже случилось, и если ты просто хочешь посмеяться надо мной, сделай это после того, как я уйду к себе в комнату.
– Я не собираюсь смеяться, Катя, ты что!
Они сидели на кухне. Он укутал ее в махровый халат, усадил к себе на диван и поставил чайник на плиту.
– Я хочу, наоборот, помочь.
– Помочь? – Она изогнула бровь, следя за тем, как он хлопотал на кухне.
– Конечно. То, что произошло…
Он подошел к ней и опустился на колено, чтобы находиться с Верой на одном уровне.
– То, что произошло, говорит о том, что ты…
– Сумасшедшая, да? Мог бы и не говорить. Я же сказала, что не хочу…
– Нет. Я понимаю, ты еще не оправилась после… после… после того, что случилось с мамой. Это вполне объясняет твой нервный срыв.
Вера слушала, стараясь не перебивать его, хотя ей нестерпимо хотелось кричать. Но удерживала ее одна разумная мысль, так вовремя пришедшая ей в голову.
– Я понимаю, – продолжал Никита, – ты страдаешь. Вы с мамой были так близки…
«Конечно, да».
– …и ее смерть поразила тебя. Я понял это еще тогда, когда нашел тебя в ванне. Мне уже тогда нужно было что-то предпринять, но я лишь задумался. Этого было недостаточно. Я хотел уберечь тебя от тоски по матери, я правда старался сделать твою жизнь лучше, наполнить ее радостью…
«Ну конечно!»
Вера уже была на грани взрыва. Ее тело начало дрожать, но я держалась изо всех сил.
– И вчерашний случай… Я не считаю тебя сумасшедшей, что ты. Я понял тогда, что тебе очень больно, а я этого не замечал. Или, может, попросту игнорировал. Потом, когда ты убежала с Матвеем, мы с Катериной поговорили…
– Что? – Она спохватилась.
– Не волнуйся, – он взял ее руку, – все хорошо. Она предложила помочь тебе.
– Помочь?!
– Да. Она готова поработать с тобой, причем бесплатно. Она профессиональный психолог, и с ней ты можешь поделиться чем угодно. Я знаю, что мне ты не доверяешь, я понимаю, но с ней ты можешь быть откровенна. Она поможет тебе.
Вера была готова запротестовать, но та самая мысль, удержавшая ее однажды, ударила ей в голову с новой силой: только что ей открылась прекрасная, – и единственная, – возможность вновь увидеться с Катей! И, кто бы мог подумать, в этом ей помог Никита! Никита! Последний человек, на которого она могла рассчитывать.
– Что скажешь? – Спросил он с опаской. – Ты… знаю, ты лютая противница психолог и…
– Хорошо, – сказала она смиренно, – думаю, ты прав. Мне бы не помешала пара сеансов психотерапии.
Она встала с дивана и, выдавив улыбку, сказала:
– Можешь договариваться с ней насчет приема. А я пока в ванную, если ты не против.
Раскрыв рот, он проводил ее ошеломленным взглядом.
Сняв с себя, наконец, маленькое черное платье, оказавшееся не слишком счастливым, Вера с бескрайним наслаждением погрузилась в горячую воду, скрытую под толщей воздушной пены. Пока тело ее отмокало, ум принимался за работу. Ему, казалось, никогда еще не удавалось вымолить у своей хозяйки не то что отпуск, а даже маленький выходной, хотя бы на полдня.
Она смотрела то в потолок, то на кончики пальцев ног, которые она нарочно извлекала из воды, то на дверь, как будто ждала кого-то.