- Кать, - окликнул он, когда они вошли, - мне...надо с тобой поговорить.
Вера только посмотрела на него. Он понял, что она готова выслушать, но как раз в этот момент уверенность его покинула.
Никита глубоко втянул воздух носом и выдохнул шумно ртом. Еще раз прокрутив мысленно разговор, как он обычно делал, Никита сказал:
- Я редко бываю в этом городе. Ладно, - он смущенно опустил глаза, рассматривая ее больничные тапки, которые ей выдала медсестра, - в последний раз я был здесь, кажется, лет пять назад. После развода с мамой я недолго здесь прожил. Завтра вечером я возвращаюсь в Петербург.
Внутри у Веры похолодело. Она невольно вздрогнула, отводя взгляд к окну.
- В Петербург, - эхом повторила она.
- Да.
- Да, ты об этом мечтал... - Проговорила она тихо, видя перед собой его молодой образ, полный воодушевления и радостного предвкушения. Сердце у нее защемило.
Никита замешкал. Порой ее поведение настораживало его: она часто говорила так, словно знала его с рождения или даже дольше.
- И... зачем ты мне говоришь это? - Ее голос предательски дрогнул, и она намеренно закашляла.
Он заломил руки за спиной.
- Я все еще обеспокоен твоей жизнью и тем, кто ее разделяет. Ты можешь не говорить мне, кто твой опекун, но просто скажи, что ты в безопасности.
Вера обхватила себя руками, шагнув вперед к окну, чтобы он видел только ее спину.
- В безопасности, - едва выговорила она.
Никита кивнул как бы самому себе.
- Я знаю, что... очень много времени прошло... и я его упустил. Но, клянусь, Катя, мне бы очень хотелось все изменить. Очень.
- О чем ты? - Вера посмотрела на него через плечо.
Он сжал кулаки, стараясь вернуть уверенность своему виду или хотя бы голосу.
- Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Петербург. Хотя бы на летние каникулы.
Это предложение застало ее врасплох. Именно то, чего Вера никак от него не ожидала. Она снова отвернулась от него, вплотную приблизившись к окну, и уперла руки в подоконник. Мысли ее смешались, чувства сотрясали ее ослабленное тело.
Интересно, что бы ответила Катя?
О, эта несносная девчонка без всяких сомнений дала бы твердое согласие! Ни о чем не думая, никого не спрашивая, ни на что не обращая внимания, она бы пустилась в дорогу, окрыленная жаждой приключений.
Но Вера - не Катя.
И что же ответит она?
- Я тебя не тороплю. Я все понимаю, - он урвал ее из раздумий, - поэтому даю тебе время подумать.
Вера все молчала; ее взгляд приковали какие-то старички во дворе, гуляющие по дорожке.
- Я оставлю тебе свой номер телефона, чтобы ты, решив, смогла мне сообщить.
Никита не знал, может ли быть в палате ручка или хотя бы карандаш, поэтому достал собственную маленькую ручку из поясной сумки. Написав номер на одной из салфеток, лежащих на тумбочке у двери, он сказал:
- Вот номер. Пока собирайся. Отвезу тебя домой.
И он вышел из палаты.
*** Собирать Вере было нечего. Она оделась в ту же одежду, в которой она была накануне происшествия: рубашку и юбку. К сожалению, кровь не вывелась до конца из ткани, поэтому теперь она приобрела бледно-красный оттенок, как высохший сок малины.
Никита ждал в коридоре; он сидел на диване и читал какой-то журнал. В кресле рядом сидел какой-то дедушка и разговаривал по телефону. По всей видимости, с женой, потому что все ворчливо повторял: «Да, Люд, да, Люд, да, Люд, да...».
Вера подошла к Никите и кивнула. Он отбросил журнал и поднялся.
- Готова?
- Да.
Когда они уже сидели в машине и Никита включил зажигание, он сказал, не глядя на нее.
- Врач со мной разговаривал. Не хорошо, что ты солгала.
Вера, в свою очередь, вызывающе вздернула подбородок, взглянув на него:
- Подлость за подлость. Квиты.
Никита цокнул языком.
Спустя полчаса после того, как они отъехали от больницы, Никита продолжил разговор, который пытался так неуклюже начать.
- Хорошо бы было, конечно, все же навестить психиатра.
- Ты считаешь, я чокнутая? - Спросила она отрывисто.
- Я этого не говорил, - спокойно сказал Никита.
- Но имел в виду.
Никита понял, что допустил ошибку, и теперь не знал, как ее исправить.
- Нет, Катя, конечно, нет. Не хотел тебя обидеть.
- Не надо было, тогда, вообще этого говорить, - процедила она, сердито скрещивая руки на груди и отворачиваясь к окну.
Так Никита понял, что собственноручно лишился возможности наладить с дочерью отношения.
Что касается Никиты, то ему сложно было предложить Вере эту поездку. Он колебался из-за ее непредсказуемого характера; он не знал, какой реакции следует ждать от девочки. Завопит, что он бессовестный? Или гордо вскинет голову, примет самоотверженную позу и самым пафосным тоном, каким только могут разговаривать эти юные защитницы собственных еще неразвитых личностей, откажет ему наотрез.