Начало перемен новой Веры было положено в тот самый момент.
***
Никита привез Веру в «Кофе и Шоколад». Одного лишь взгляда на это кафе хватило, чтобы вызвать у девушки негодование. «Да здесь одна чашка кофе будет стоить, как обед на двоих в столовой!». Но потом она напомнила самой себе, что Никита, конечно же, может позволить себе здесь не только чашку ароматного крепкого кофе, но и пару блюд по душе. И на чек взглянет небрежно, как обычно смотрят на билет, отданный кондукторшей в трамвае.
Вера и доселе не знала точно, кем он вообще работал. Из их прежней совместной жизни у нее остались размытые воспоминания о его мечте открыть какое-нибудь заведение в том же самом Петербурге и не ведать тягот вовек. Похоже, все у него складывается в соответствии с планами.
Приехали они к открытию кафе. Солнце едва поднялось и еще не могло высушить землю после продолжительного ливня. Воздух был сырой и холодный в такое раннее время. Выходя из машины, Вера глубоко вздохнула, а когда выдохнула, заметила пар.
- Как же холодно, - прошептала она, обхватывая себя руками.
- Ты не взяла теплых вещей? - Удивился Никита, подходя к ней. - Для Петербурга такие температуры считаются летними.
- Что?
- Да, - он улыбнулся, потом кивнул на кафе, как бы приглашая ее войти первой. - Но сейчас согреемся. Здесь чертовски хороший «Американо».
- Не люблю кофе, - пробормотала Вера, открывая дверь. Боль в животе кричала ей о том, что она должна наполнить желудок пищей немедленно.
Заведение было просторным, с большими окнами, сквозь которые заливался естественный утренний свет, с изысканным интерьером.
Вере редко приходилось бывать в таких местах, поэтому кафе показалось ей «самым лучшим в городе». Она восхищенно осматривалась по сторонам, пытаясь поймать глазами каждый, даже самый непримечательный, предмет, и улыбка невольно растягивала ее губы. Никита заметил озарение на ее лице, и сам не удержался от улыбки.
- Пойдем, сядем у окна.
Когда они расположились на понравившемся Никите месте, он спросил:
- Что ты будешь?
Смятение Веры было настолько сильным, что ей было неловко даже представлять себе еду, которую она может заказать в этом дорогом кафе. И как она сможет хотя бы кусочек в рот положить, зная, что за этот кусочек будет платить Никита? Да и, к тому же, само его присутствие сковывало Веру, уже давным-давно позабывшую, каково это - находиться рядом с ним так близко.
- Чай, - пролепетала она, рассматривая очертания дубового стола.
- И все? - Он даже усмехнулся.
Вера промолчала.
- Глядя на твое изможденное выражение лица и трясущиеся пальцы, трудно поверить, что сейчас чай - это все, что тебе нужно. - Он выждал минуту, но Вера ничего не сказала и тогда. - Ты же голодна, Кать. Что будешь?
Она была готова съесть все, что сейчас бы оказалось на столе, но, конечно, не озвучила своего желания. От одной лишь мысли о чем-то съедобном, даже не очень аппетитном, ее желудок начинал стонать, словно умирающее животное.
Вере было нелегко полностью погрузиться в образ своенравной Кати, не ведающей кротости во всех ее смыслах. Но этот завтрак является первым, хоть и очень маленьким, шажком на пути ее превращения в новую личность. Если она, конечно, твердо к этому устремлена...
- Хорошо, я... я просто не знаю меню.
- В это время лучше заказывать завтраки. Например, они делают прекрасные сырники из рисовой муки, а к ним подают либо сгущенку, либо вишневый джем, очень вкусный, кстати. - Он посмеялся.
Но Вера его настроением не заразилась. Ей было настолько не важно, какими прекрасными были эти самые сырники. Она просто должна переступить через саму себя, необъяснимую фобию, и сделать этот шаг.
- Пусть сырники, - голос ее совсем ослабел, как будто еще немного, и она потеряет сознание прямо здесь.
- И чай?
- Чай.
- Как мама, - невольно сорвалось с его губ, когда он покидал ее, чтобы сделать заказ у кассы.
«Как мама», - эхом отразилось в голове Веры, но она тут же возразила мысленно: «Мама умерла. Кто такая мама? У меня нет мамы. А Веры нет. Я не Вера. Больше не Вера. Не Вера. Не Вера...».
Когда завтрак был подан, Вера едва не подавилась слюной. Сырники, конечно, были невероятно аппетитными: воздушные, посыпанные сахарной пудрой, украшенные ароматными листиками мяты.