- Не знал, что ты любишь, поэтому взял все топпинги, - и Никита неловко рассмеялся.
Вера вообще не любила сладкое, даже фрукты ела редко. Но сейчас она даже не могла различать вкусы - ей просто необходимо было подкрепиться.
Себе же Никита заказал тосты с овощами и яйцами пашот и чашку любимого кофе.
- Знаешь, Катя... Не хочется портить тебе аппетит, но разговор этой ночью...
- Не надо, - Вера вытерла губы салфеткой. Два сырника из трех она уничтожила с такой жадностью, вызванной диким голодом, что и сам Никита удивился.
- Это тебя задело, я знаю...
- Ты ничего не можешь знать, - резко одернула Вера, подняв на него глаза. Молчание повисло над ними тяжелым облаком.
- С моей стороны было неправильно упоминать маму... - он запнулся. - ...вот так.
Вера, потупив взор на оставшемся сырнике, не удержалась от грустной улыбки. А доселе ты, подумала Вера, вообще обо мне не вспоминал.
- Это уже не важно, - сказала она, отламывая вилкой кусочек сырника, но не поднося ко рту. - Что было ночью, то осталось там. А сейчас...
И она положила кусочек в рот, медленно пережевывая, как будто впервые пробуя сырники на вкус.
Никита не стал заводить разговор о Вере еще дальше, так как понял, что девочка к этому не готова. И неизвестно, когда это случится. Но сам он знал, что жить дальше, не узнав о таинственной смерти бывшей жены, он просто не сможет. А за время пребывания Кати с ним он изо всех сил постарается наладить с ней отношения так, чтобы, если не полностью, то хотя бы в достаточной степени рассеять отчужденность дочери и побудить ее открыться ему.
- Ты разговаривала со своим опекуном? - Спросил он несколько мрачным, едва свойственным ему, тоном.
Веру этот вопрос застал врасплох. Если же он начал говорить о таком, то следует приготовиться и к другим, более юридического характера вопросам.
- Эм... да, разговаривала, - она спрятала взгляд в тарелке.
- Правда?
- Конечно.
- Точно?
- Ну что за допрос?
Никита продолжил разделывать тост.
- Потому что это очень важно, ты сама должна понимать. Хотя, конечно, мне самому должно было встретиться с этим человеком...
- Зачем? - Прервала она поспешно. - Не надо.
- Скажи хотя бы, кто это.
Вера учащенно задышала. Беспомощно глядя на одинокий сырник, который ей уже совсем не хотелось доедать, она лихорадочно прокручивала в голове всевозможные варианты, понимая, что ни один не покажется правдивым. У Веры не было близких родственников, и Никита об этом знал.
- Ну же, Катя? Прятаться за мораль уже не получится: дело серьезное.
- Это мужчина мамы.
Лязгнула вилка.
Никита потупился, как будто Вера сказала что-то на языке, ему не знакомом.
- Что?
- Это мужчина мамы, - повторила Вера дрогнувшим голосом. Ее измученное постоянными стрессовыми ситуациями сердце бешено стучало.
Никита, спустя минуту его легкого оцепенения, продолжил завтрак. Вере показалось странным, что он отреагировал на эту новость так. Но потом почувствовала, как эта реакция защекотала ее женское достоинство. Так бывает у каждой женщины, потому как ревность мужчины - самый сладкий напиток в мире.
Сначала Никита угрюмо молчал, думая о чем-то своем, а Вера украдкой поглядывала на него, чтобы понять, о чем именно. Но Вера была не тем человеком, который умел читать мысли человека от одного лишь взгляда на выражение его лица.
- Это хорошо, что у мамы был мужчина, - сказал он, вздохнув.
- А что, разве у меня... - Вера застонала. - То есть, у мамы не могло быть мужчины?
- А почему...
- Ведь у тебя были, - перебила она нетерпеливо, - или есть.
- Ну хватит, - осадил он тихо.
К его удивлению, она не продолжила пререкаться. Допив стакан чая, она устремила взгляд в окно, за которым яркое солнце, заявляющее о правах нового дня, слепило глаза и заставляло щуриться.
- Наверное, мне следовало бы поговорить с... с ним, - произнес Никита нехотя.
Вера недоуменно взглянула на него.
- Зачем?
- Зачем? - Он вскинул рыжие брови. - Или ты сама предупредила его об отъезде?
- Предупредила, - всякий раз, когда она лгала, голос ее дрожал, а ладони потели. Вот и сейчас.
- Ты же сказала, что едешь со своим родным отцом? - Нарочито подчеркнул он, поднося чашку кофе к губам.
- Да, - запальчиво ответила Вера, - он, если хочешь знать, очень удивился, когда узнал, что у меня есть родной отец.
- Да что ты.
- Да, - грудь ее вздымалась от учащенного дыхания, - он думал, что тебя вообще не существует, и, конечно, справедливо.
- Какая же я скотина, - вкрадчиво проговорил Никита, не удерживая саркастичной улыбки.
- Представь себе, - она вновь забыла об обещании, данном самой себе, и даже о том, что ей не уже несколько дней не сорок лет, - иногда чужой человек может быть ближе родного по крови.