Тогда она совсем потеряла себя прежнюю, ту угасшую апатичную женщину, которая давным-давно потеряла всякий интерес к жизни. Она вновь почувствовала себя подростком, открытым и свободным, готовым окунуться в любой только мир, какой сможет найти.
Тогда она почувствовала себя так, словно от нее отрезали какую-то невидимую нить, связывающую ее с прошлым. Сердце дрожало, в голове пульсировало: «Новая жизнь, новая жизнь, новая жизнь...».
Часть III. "Recovery". 23.
Квартира Никиты, как оказалось, находилась в самом сердце города. Это было не удивительно для Веры, хоть она до сих пор и не догадывалась, кем он работал. Но, судя по расположению дома, денег у него было предостаточно.
Расположены его апартаменты были на шестом этаже здания 1913 года постройки, известного как «Доходный дом М.М. Екимова». Произнося это, Никита гордо поднимал подбородок и улыбался так, словно это первое и единственное, чем он мог бы похвастаться незнакомцу. К тому же, он совсем недавно сделал ремонт, а это значит, что Вера должна быть еще больше довольна. А ей, знал бы он, было совершенно наплевать, где он живет и где ей теперь придется жить (по крайней мере, какое-то время). Она в Петербурге! Разве этого мало для счастья?
Окна дома выходили во внутренний двор, благодаря чему совершенно не слышно шума с улицы.
Пока они поднимались на этаж, Никита не переставал говорить:
- От дома минут двадцать до Эрмитажа и, следовательно, не далеко сама Дворцовая площадь, Невский проспект, Летний сад (там можно с утра до вечера гулять и не заметить, как проходит время), Исаакиевский собор, Марсово поле, Казанский кафедральный собор. А сколько ресторанов, баров, кафе на любой вкус. Но главное, Катя, это «Галерея» - и она через дорогу. Мы туда непременно сходим, обещаю.
Вера подумала, что он говорит о какой-то популярной выставке искусств или что-то в этом роде, и очень обрадовалась этой новости.
Квартира была современная (в стиле Никиты, конечно), светлая и уютная. Прихожая была просторная, обставленная модным интерьером. Справа стена была окрашена оливковым цветом, а слева - бежевым. Никита повесил зонт на крючок и сказал:
- Нам повезло сегодня с погодой. А то, я смотрю, ты так легко одета. Нет, точно пойдем в Галерею, ты вещей-то совсем не взяла.
Вера заметила, что на соседней вешалке был еще один зонт.
- Разулась? Ну, ладно, пойдем я тебе все покажу.
Они прошли в гостиную, - а по совместительству и кухню, - где стоял серый плюшевый диван напротив электрического камина, огромное окно с занавесками того же успокаивающего оливкового цвета, в углу рядом с камином находился маленький табурет, а на нем - комнатные белые цветы в голубом горшке. С другой стороны от камина стояла белоснежная тумбочка и маленькой винтажной вазой на нем.
- У тебя нет телевизора? - Тихо удивилась Вера.
- Я не смотрю телевизор. Пойдем дальше.
Они зашли в спальню. Приятные пастельные тона расслабляли и умиротворяли. Над крупной воздушной на вид, кроватью висели две картины абстрактной живописи, а перпендикулярно входу - стеклянная дверь, ведущая в широкую лоджию. Занавески были кофейного цвета - любимого Вериного.
- Ты будешь спать здесь, конечно, - сказал Никита, проверив выключатель в комнате.
- А ты?
- В гостиной диван раскладывается. Да и не волнуйся, - улыбнулся он, - куда же я денусь?
Вера поставила сумки у кровати, которая веяла ароматом хвои и полевых цветов. Она чихнула.
- Будь здорова. Ты голодная?
- Да нет.
- Но чай-то выпить надо! А аппетит во время еды приходит. Но пока переоденься. Сейчас я освобожу тебе место для гардероба.
После того, как он позволил ей с комфортом расположиться в его спальне, они сели за маленький квадратный стол из красного дерева. Никита уже поставил чайник и приготовил себе омлет, пока Вера раскладывала вещи и переодевалась во что-нибудь домашнее - футболку и махровые штаны.
Вера тихонько потягивала чай, а Никита, жуя свой ужин, впервые жалел о том, что в его дома нет телевизора.
Конечно, напряженная обстановка была неминуемой. Да и чего оба ожидали? Что между ними сразу же установятся теплые доверительные отношения, когда будет удобно хотя бы кашлять друг при друге?
Они не знали, как себя вести, а потому смущались, смущались даже самих себя. Никите казалось, что он ест слишком громко и раздражающе, а Вера то же самое думала про себя.
- Устала? - Спросил он, покончив с ужином.
- Немного.
- Тогда... иди спать. Завтра что-нибудь придумаем.
Вера поднялась изо стола, а потом спросила: