- Цены? Милая, да зачем ты вообще на это смотришь, - он положил руку ей на плечо.
Вера и представить себе не могла, что сможет позволить ему потратить на нее такие бешеные деньги! Но она не знала, что Никите это наоборот льстило. Мысли, приводящие Веру в ужас, щекотали ему тщеславие. Он обожал дарить подарки и видеть искрящиеся счастьем глаза людей, чувствовать, как они излучают к нему свое расположение, которое, он был уверен, однажды ему сильно пригодится!
Но это была Катя, его дочь, с которой он так скверно обошелся. Это значило, что он должен, обязан удвоить свою щедрость, сделать ее безмерной, отдать ее сполна, до самой последней капли. Он должен убедить Катю, что с ним она будет окружена изобилием всего, чего ей только захочется. И, конечно, его подарки будут несравненны с теми, что ей преподносил (если такое вообще было) ее загадочный отчим. Даже не зная его, даже не представляя его себе, Никита считал его конкурентом, но конкурентом жалким и бессильным.
Он привел ее в женский бутик, предназначенный для специальных деловых встреч, балов, вечеров и тому подобное. Здесь были представлены изысканные коллекции платьев, элегантных брюк и нежных блуз. Вера мысленно прикинула, сколько здесь стоит самая обыкновенная однотонная футболка, и голова ее пошла кругом, когда взгляд упал на вечернее атласное платье морского цвета.
И в этот раз Никита сам выбрал для нее наряд: маленькое черное платье без рукавов, с вырезом на спине в восемь сантиметров и кружевной юбкой.
Он был уверен, что оно понравится Вере, и не ошибся.
Глаза ее буквально пылали, когда Никита показал ей платье и предложил примерить. Она даже не стала возражать.
В примерочной Никита ждал ее на диване, листая какой-то журнал, специально предложенный для гостей бутика. Когда Вера вышла, журнал выпал из его рук. Он улыбнулся настолько широко, насколько ему позволяли губы, и прильнул к ней.
- Боже, Катя! Великолепно! Ты похожа на принцессу!
И Вера не могла сдерживать радости: каким красивым было платье, а как оно хорошо сидело на ней! Как приятно чувствовать на своем теле дорогую ткань, которая не просто одевает его, а чуть ли не впитывается в кожу.
Ощущение у Веры было таким, словно с платьем у нее выросли и крылья, которые так и норовили унести ее на седьмое небо!
- Тебе бы еще волосы распустить, - вздохнул Никита, любуясь ей, - так вообще - Королева.
В нем проснулась гордость: ведь это его дочь! Не верится, что такая красавица рано или поздно кому-то достанется...
Внезапно взгляд Никиты поймал женщину, вошедшую в примерочную. Она тоже остановилась, заметив его, а потом направилась к нему.
- Никита!
Никита, замешкав, двинулся к ней. Женщина чмокнула его в скулу и небрежно взглянула на Веру:
- Ах, твоя новая пассия!
Никита побагровел.
- Это моя... нет, это моя...
- Ну да, да, знаю: я больше не твоя, - смех ее был подобен звону колокольчика.
- Это моя дочь, - пробормотал Никита, засунув руки в карманы брюк.
Женщина скривила гримасу:
- Ух, как неудобно... Дочь, значит? - И она опять улыбнулась, слегка прищурив узкие янтарные глаза, обрамленные густыми ресницами. - Ты мне никогда не говорил.
Она была высокая, красивая, с зачесанными черными волосами в хвост. По ее осанке и манере общения можно было сказать, что она вполне самоуверенная и независимая. Она не нравилась Вере. Очень.
- Он просто об этом не знал, - парировала Вера, заходя обратно за занавеску, чтобы снять платье. Однако, раздеваясь, она прислушалась за тем, чтобы происходило снаружи.
- Прости, если что-то испортила, - непринужденно сказала женщина. - Милая девочка.
- Спасибо, - буркнул Никита, тяжело вздыхая. - Рад был тебя видеть.
- Может, отойдем, поговорим?
У Веры все похолодело внутри. Задержав дыхание, она ждала ответа Никиты. Она стояла в нижнем белье, приподняв ногу, чтобы сунуть ее в джинсы, но застыла, боясь лишним движением создать шум.
- Н-нет, - последовал неуверенный ответ Никиты, - не могу. Не хочу.
- Ты не хочешь или дочь твоя? - Насмешливо парировала женщина.
Вера прикусила сжатый кулак.
- Анжел...
- М-да уж, Кортушов, твоя профессия - разбивать женские сердца, - звук поцелуя. - Хоть дочку побереги, от себе подобных.
И гордый стук каблуков.
Вера поспешно переоделась, взяла платье и вышла. Не обратив внимание на Никиту, она покинула примерочную.
Когда они расплатились и вышли из бутика, между ними воцарилось неловкое молчание, в процессе которого каждый размышлял о своем.