В голосе девушки прозвучали нотки негодования:
– Пятнадцать.
– Но ведь ты же не дочь мамы Роджи, верно? И Инги не ее ребенок, так?
– Нет! Мы все – ее дети!
И она вновь махнула рукой, на сей раз в сторону кладбища, утыканного столбами с насаженными поверх черепами.
– Когда мы были маленькими, мама сказала, что нашла нас меж капустных листьев, но это просто шутка. Там есть место в зоне, в лесу, где это произошло. Инги говорит, что видел его. Я не видела. Но знаю, что это Вадим привез меня сюда.
Вдалеке раздался приглушенный крик, и тотчас же – ритмический топот. Катриона обернулась и, опершись рукой о землю, приготовилась вскочить на ноги. Оказалось, что топот издают маленькие неподкованные копытца, а кричит Энрике. По лесной прогалине мчался маленький пони с веревочной сбруей, а на нем сидел худой светловолосый подросток, обхвативший бока своего боевого коня босыми ногами. Следом за пони, в своем защитном костюме и маске, неуклюже бежал Энрике.
– Стой, маленький воришка! – кричал доктор.
Инги натянул веревочные поводья, и пони встал как вкопанный.
– Ядди! – закричал мальчик. – Беги! Это белые призраки!
Ядвига подняла на него глаза, но, в отличие от Катрионы, которая поднялась на ноги, не пошевелилась.
– Глупый! Это не призраки. Это просто люди в белых одеждах.
– Мама о них и говорила. Это чужаки!
Инги, как оказалось, был восприимчив ко лжи.
Ядвига, соображая, выпятила нижнюю губу.
– Мама говорила тебе – не ездить по солнцу, а ты ее не слушаешь.
Энрике воспользовался замешательством и, нагнав мальчика, схватил его за руку. В этот момент пони рванулся в сторону и, отбежав на несколько метров, опустил голову и принялся щипать траву. Инги же оказался на земле, но, изогнувшись всем телом, вырвался из не слишком цепкой хватки Энрике.
Но больше он ничего не смог сделать, потому что Ядвигу, собиравшуюся что-то прокричать ему, вдруг поразил длительный приступ кашля. Откашлявшись, она плюнула на землю кровью. Кровавый сгусток, плюхнувшийся у ее ног, казалось, скорее раздражал ее, чем удивлял или беспокоил. Ладонью, на которой Катриона насчитала шесть пальцев, девушка подхватила и бросила на кровь немного земли – чтобы прикрыть от досужих глаз. Инги, всплеснув руками, бросился к ней и протянул край рубахи – вместо платка, – о который Ядвига, безразлично глядя по сторонам, отерла губы.
Катриона, воспользовавшись моментом, вновь села, кивком пригласив Энрике сделать то же самое.
– Привет! – сказала она, обращаясь к Инги. Она взяла на вооружение интонации одновременно материнские и светские; если первая его не смягчит, то вторая наверняка заставит успокоиться и вести себя прилично.
– Ты ведь Инги, верно? Ядвига мне о тебе рассказала. Меня зовут Катриона. А это – мой друг Энрике.
И кивнула в сторону доктора.
Тот, конечно, предпочел бы, чтобы его назвали доктор Боргос, но, взглянув на сидящих перед ними детей, со всей присущей ему скромностью позволил Катрионе поступать так, как принято у них на Барраяре. Он медленно сел на землю. Инги, поняв, что он в этой компании находится в меньшинстве, опустился на колени. Пони, не обращая на людей никакого внимания, продолжал в некотором отдалении щипать траву.
– А я вас видел, – признал Инги. – В лесу.
Любопытство, которое Катриона обнаружила в мальчишке еще накануне, когда смотрела записи с камер, побороло в нем страх.
– В этих ваших костюмах.
Его взгляд постоянно возвращался к Катрионе, на этот раз сидевшей если не без костюма, то по крайней мере без его части – шлема.
– Ты за нами шпионил? – спросил Энрике. – Да еще и украл наших жуков!
Инги явно не чувствовал за собой вины.
– Вы оставили их в лесу, – сказал он. – А все, что остается в зоне, принадлежит нам.
– Хорошее объяснение, – покачала головой Катриона. – Но ты не прав. Ты же видел с нами Вадима, верно? И он говорил с тобой прошлой ночью, не так ли? Наверняка просил тебя держаться подальше от нашего участка, да?
Это был выстрел в темноту – но ведь и Вадим бывал здесь затемно, а потому Катриона явно попала в цель. Возраста Инги был примерно такого же, как и ее сын, Никки, и его так же разрывали в клочки крайности подросткового возраста – то ему хочется, чтобы его хвалили, а то – чтобы оставили в покое. И эти резкие перепады от щенячьей радости к глухой угрюмости!
– Возможно, и просил, – отозвался мальчик.
– Мы знаем, что ты взял наших жуков, – сказал Энрике сурово. – У нас есть видео. И мы нашли их в этом вашем сарае.
Выждав краткую паузу, он продолжил:
– Там все, что ты украл? Или есть где-нибудь еще? А, может, ты их потерял?