— Ах ты, маленькая мартышка! Откуда это ты явилась?
— Из Лондона, откуда же еще! Мамочка, дорогая, ты выглядишь просто как картинка! Ну скажите, разве не чудесный вышел сюрприз? Ой, это же не все, будут еще сюрпризы… Идите все за мной!
— Все равно что в телешоу, — заметил Генри, но Тесса уже не слушала.
Она схватила мать за руку и потащила ее в открытые двери парадной гостиной. Чехлы с мебели были сняты, в камине горел огонь, и повсюду стояли цветы. Там их ждали Кейт и Тони — они стояли спиной к камину рядом с высоким юношей с загорелым лицом и волосами, выгоревшими добела под тропическим солнцем. Это был Родни.
— Ну вот! — провозгласила Тесса и отпустила материнскую руку.
— С годовщиной, мама, — сказал Родни.
— Ну и как же вы все устроили? — продолжала спрашивать Эдвина, обнимая сына. — Как вам это удалось?
— Мы все держали в тайне. Подключили тетю Кейт и дядю Тони, а еще Розмари и Джеймса, и Бесси Дигли. Мы все встретились вчера в Лондоне и вместе вылетели на север.
— Но Родни, как тебе удалось получить отпуск?
— Он полагался мне в любом случае. Я копил увольнительные.
— Но я сегодня утром получила телеграмму с твоего корабля…
— Я попросил первого помощника ее отправить.
Она повернулась к дочерям.
— А ваши открытки?
— Небольшая хитрость, — сказала Тесса. — Ужин накрыт в столовой. Мы с Присциллой приготовили его на кухне тети Кейт и привезли все в багажнике их машины.
— Но… как же камины? И эта комната, и цветы — все?..
— Родни и дядя Тони сняли чехлы и развели огонь, пока мы накрывали на стол. А Боб прошелся по комнатам и включил свет.
— Это было так здорово! — радовалась Присцилла. — Когда вы отправились к Розмари, мы все сидели в машинах в конце подъездной аллеи, спрятавшись за деревьями и выключив фары, чтобы вы нас не заметили. Как будто играли в шпионов. А потом, когда вы скрылись из виду, мы пулей помчались в дом и принялись за работу.
— А как вы вошли? — хотел знать Генри.
— У Тессы был ключ. И потом, тут же была Бесси Дигли. Она сейчас стелет нам всем постели. Вы не против, если мы останемся на выходные? Родни побудет подольше, потому что взял отпуск на две недели, но я не могу оставить детей, а Тессе придется возвращаться на работу.
Громким хлопком выстрелила пробка от шампанского. Кто-то протянул Эдвине бокал. Она так и стояла в гостиной в плаще и чувствовала себя такой счастливой, как никогда раньше.
Немного позже Эдвине захотелось передохнуть от смеха, разговоров и шампанского. Она зашла в столовую: там тоже горел огонь, а на большом столе красного дерева был накрыт прямо-таки царский банкет. Она прошла по коридору и заглянула в дверь кухни. Возле плиты стояла Бесси Дигли.
— Отличный получился сюрприз, — сказала Бесси с улыбкой, какой Эдвина еще не видела на ее обычно суровом лице.
Она поднялась наверх. Двери всех спален были распахнуты настежь, повсюду горел свет. Она увидела открытые чемоданы, разбросанные вещи, и зрелище это согрело ее сердце. Зайдя в свою спальню, она наконец сняла плащ и бросила его на кровать. Хотела было задернуть занавески, но потом передумала. Пускай весь мир видит, какая радость сегодня царит у них в доме. Она встала спиной к окну и оглядела свою большую привычную слегка старомодную спальню. Туалетный столик, просторную двуспальную кровать, гигантский викторианский гардероб, небольшое бюро. Повсюду стояли фотографии в рамках: дети в разные годы, а теперь уже и внуки, собаки, пикники, дни рождения, свадьбы…
Тысячи воспоминаний.
Помедлив минуту, она посмотрелась в зеркало, поправила прическу и попудрила нос. Пора было возвращаться к остальным. Однако на верхней ступеньке лестницы Эдвина остановилась. Из гостиной до нее доносились веселые голоса и смех, счастье витало в воздухе. Ее дети были дома. Они приехали, чтобы снять с мебели чехлы, заполнить пустые гостиные, занять свои спальни. Генри был прав. Им предстояло прожить в этом доме еще долгие годы. Слишком рано она задумалась о переезде. Слишком рано вспомнила о старости.
Тридцать лет. Она коснулась пальцами своих новых сережек, поняла, что улыбается, и побежала по лестнице вниз, счастливая словно невеста.
Оранжевое море
Он не собирался заезжать в Брукфилд. Деревенька находилась в Гемпшире, в сельской глуши, в пятнадцати милях от шоссе, связывающего Саутгемптон и Лондон, и он легко промахнул поворот, даже не оглянувшись на отходящий от шоссе проселок.