На обратном пути, устав от многолюдья и лазания вокруг статуи, я захожу с моими спутниками в пустынную чайную и, потягивая ароматный местный чай, смотрю из своего укрытия на этот зеленый мир и на праздных туристов, которые спешат посмотреть на Большого Будду, не догадываясь, что от рождения живут в Будде, думают и чувствуют Буддой и даже в своих заблуждениях ни на миг от Будды не отходят.
Священные горы Сычуани. Китайский гений
Горы задают весь строй китайской жизни, ее глубинную музыку. Они определяют не только физико-географическое и административное районирование Китая, но и его духовную топографию. Для русских горы – экзотическая, заманчивая и почти недоступная (именно недоступность ее делает заманчивой) окраина: Крым, Кавказ, Памир, Алтай… Для китайцев же горы – настоящий фокус их природной и духовной среды. В Китае горы вносят небесную высоту прямо в гущу земного бытия. Их кудрявые склоны и ломаные гребни, похожие на спины извивающихся драконов, струящиеся по ним потоки вод, выдыхаемые ими туманы и хлопья облаков со всей наглядностью обнаруживают игру жизненных сил природы. Их узкие ущелья и таинственные пещеры кажутся воротами в иной и подлинный мир – блаженную обитель небожителей. Их багрово-золотистые утесы, сосцы сталактитов в пещерах, сочащиеся молоком Матери-Земли, словно напоены чистейшей энергией мироздания.
Китайцы называют свои священные горы просто «знаменитыми», «славными» (мин шань), что ближе к истине: для них горы являются в полном смысле частью цивилизации и ценнейшим достоянием государства. Высота их редко превышает 3 тыс. метров, так что, в отличие от Памира и даже Кавказа, они могут быть полностью обжиты человеком. Эти горы со всей наглядностью указывают человеку его предназначение – посвятить себя подвигу духовного самовозвышения и неустанно идти вверх, к Небу. Но по той же причине само Небо в Китае недалеко отстояло от человеческих трудов, обозначая скорее саму возможность и путь человеческого совершенствования. Как гласит китайская пословица, «когда осуществится путь человека, путь Неба осуществится сам собой»…
Примечательно, что самое понятие «святой» или «блаженный человек» в китайском иероглифическом письме состоит из знаков «человек» и «гора». Так что, в китайском понимании, человек совершенно естественным образом сходится с горой: то и другое воплощает квинтэссенцию мировой энергии. И пусть человек выглядит ничтожным перед громадами гор (каковым он и изображен на китайских пейзажах). Все же он несказанно велик в своей сопричастности (притом сознательной!) к мировому хороводу вещей. Поистине, нет ничего более великого, и даже позволительно будет сказать – более божественного в человеке, чем его самоумаление.
В окрестностях Чэнду находятся сразу две «знаменитых» горы. Одна из них, Цинчэншань, соседствует с городком Дуцзянъянь, о котором говорилось выше. Другая гора, Эмэйшань, расположена в полутора сотнях километрах к югу от Чэнду, недалеко от Большого Будды. Цинчэншань невысока – не выше полутора километров над уровнем моря. Эмэйшань намного больше и выше своей именитой северной соседки: высота ее главной туристической вершины – Золотого Пика – равна 3077 м.
Поговорим об этих горах.
Цинчэншань – колыбель китайского даосизма. С незапамятной древности она входило в число священных гор, каковые, разумеется, считались местом, где небеса встречаются с землей и где надлежит приносить жертвы высшим силам мироздания. А в середине II в. в одной из пещер на ее склоне жил праведный муж по имени Чжан Лин (или Чжан Даолин), который создал многочисленную общину своих последователей и основал культы обожествленного даосского патриарха Лао-цзы, триады верховных богов и прочих персонажей даосского пантеона. Священная топография горы воспроизводит в цифрах структуру универсума: знатоками каталогизированы ее 36 пиков, 8 больших и 72 малые пещеры и в общей сложности 108 видов. Подобно чиновнику-инженеру Ли Бину, Чжан Лин победил местного демона и тоже сделал это с помощью орудия ученого мужа: пригвоздил злодея к камню своей писчей кистью. Да будет всем известно, что в Китае самыми волшебными предметами и самым могучим оружием были принадлежности для письма.