― Вы рок-группу хотите сколотить или собираете команду для полёта на Марс? ― возмущённо вопросил куратор Академии, озадаченный новым отказом.
Хань выразительно потыкал пальцем в сторону кандидата.
― Сами как думаете? Ну не похож он на агента. Эй, ну-ка, сделай грозное лицо!
Кандидат попытался ― поник даже куратор.
― Может, искали бы тогда среди актёров? ― мрачно пробубнил он.
― Я подумаю над вашим предложением, ― вздохнул Хань, накинул куртку на плечи и зашагал к двери. У лифта его толкнули в плечо, мимо протиснулись ребята в тёмных комбинезонах и ввалились в кабину.
― Один, два… четыре… А где Кай? Дверь держите!
Хань обернулся и уставился на ещё одного парня, несущегося к лифту. Тот на ходу пытался засунуть руку в рукав и застегнуть комбинезон. Встрёпанные тёмные волосы, непривычно смуглая кожа, резкие черты лица и странная кривая усмешка на полных губах.
― С дороги, чикито, ― дерзко заявил он Ханю и бесцеремонно сдвинул в сторону.
― Скорее, Кай, ― поторопили его из кабины.
Хань, прилипнув взглядом к смуглой коже, которую пока что не скрывал комбинезон, машинально втиснулся в кабину следом. Таращился на плечо и правую сторону груди с тёмным соском и никак не мог выкинуть из головы назойливо вертевшееся там слово “порнография”.
Ребята в лифте о чём-то говорили, но у Ханя не получалось услышать их и постичь смысл сказанного ― он пялился в упор на Кая. То есть, на обнажённые плечо и половину груди. И пялился даже тогда, когда Кай попал-таки в рукав, натянул ткань на плечо и застегнул комбинезон. Хань моргнул пару раз и перевёл взгляд с молнии на шею. Красивая шея, да…
И он едва не подскочил на месте ― перед глазами поводили рукой и громко щёлкнули пальцами.
― Эй, чудак, ты что? ― спросили справа.
― Отстаньте от него ― он на Кае залип, ― засмеялись слева.
― Ему на Кая оборотов не хватит, ― теперь заржали уже справа. ― Кстати, Кай, тебя всё-таки отчисляют, ты в курсе?
― К чёрту, ― безразлично отозвался Кай. И Хань уставился на его губы так, словно мог увидеть произнесённые им слова. Низкий голос изумительного тембра отключил ему мозги ещё в первый раз, когда Кай обозвал его каким-то… О, да, “чикито”! Этот голос казался Ханю осязаемым, плотным и созданным…
Стоп.
Хань постарался взять себя в руки и оценить обстановку. Но тут Кай закусил на миг нижнюю губу, затем быстро провёл по ней кончиком языка и что-то спросил. Все старания Ханя пошли прахом, потому что мозг опять забуксовал и почему-то сосредоточился на обработке впечатлений от вида влажно блестевших губ. Зато в голове стало на одну мысль больше ― к “порнографии” прибавилось “это просто недотрах”.
― Эй, чикито, ты тоже прыгать собрался?
Хань медленно осознал, что Кай задаёт ему этот вопрос уже в четвёртый или пятый раз.
― Прыгать? Прыгать… Прыгать?! Откуда? ― Тело сладко ныло от желания, и это мешало связно думать. С Ханем никогда прежде ничего подобного не случалось, обычно он намного спокойнее реагировал на парней, которые ему нравились, а вот чтобы так конкретно вырубало от одного только вида или голоса…
― С крыши, откуда ещё?
Хань с трудом вспомнил, что здание Академии насчитывало где-то пятьдесят этажей, если не больше. Если спрыгнуть с крыши, в теле потом ни одной целой косточки не останется.
― Я похож на психа? ― возмущённо поинтересовался он.
В лифте дружно заржали опять.
― Ну, я ж сказал ― у чикито оборотов не хватит, ― поведали справа.
Лифт остановился, створки разъехались в стороны, и Хань смог полюбоваться на крышу. Ветер тут не просто дул, а яростно рычал и дёргал за одежду, норовя сбросить вниз. Ребята повалили из лифта, но Хань успел-таки поймать Кая за рукав. Тот вопросительно посмотрел на него, едва заметно вскинув брови.
― Я подыскиваю человека для специального задания, работа под прикрытием. Тебе интересно?
― Не очень, ― отозвался Кай, аккуратно высвободив рукав из пальцев Ханя. ― И меня отчислят если не сегодня, то завтра. Вряд ли я подхожу для такого задания.
― Это не имеет значения. Если я возьму тебя на спецзадание, никто тебя не отчислит. Дело касается торговли оружием, ты…
― Нет, ― отрезал Кай, не дослушав его, и вышел из кабины лифта.
Хань потоптался на месте, собрал волю в кулак и тоже выскочил на крышу.
Студенты таскали какие-то рюкзаки к самому краю, весело перекрикиваясь. И далеко не сразу до Ханя дошло, что они не шутили. Эти придурки в самом деле собирались прыгать с крыши. И таскали они не рюкзаки, а парашюты.
― Чикито, хочешь сделать пару снимков себе на память? ― спросил кто-то.
― Не хочу. Эй, Кай, всё-таки подумай над моим предложением.
― Так-так, что уже у вас? Кай, чикито влюбился?
― Иди к чёрту, ― невозмутимо отозвался Кай и поправил лямки на плечах.
― Только не говори, что ты послал такого красавца куда подальше!
― В самом деле?
― Ну ты даёшь…
― Эй, а чикито и впрямь…
Кай отмахнулся от непристойных шуточек, поднял второй парашют и в два шага преодолел разделявшее их расстояние, после чего сунул парашют Ханю под нос. Хань растерянно ухватился за лямки, взвесив в руках тяжёлый рюкзак.
― Чикито, если прыгнешь, ― Кай артистично развёл руки в стороны и сверкнул насмешливой улыбкой, ― я весь твой.
И этот… этот невозможный парень рванул к краю крыши, прыгнул и исчез за бортиком под весёлый смех студентов. Хань кинулся следом, волоча за собой рюкзак, наклонился над бортиком и сглотнул. Сначала он различил тёмную фигуру, стремительно летевшую вниз, потом только сообразил, как далеко до земли, отшатнулся, рухнул на колени и попытался сделать вдох ― дыхание перехватило от ужаса. Хань всегда боялся высоты, а тут ему не то что посмотреть, ему предложили спрыгнуть самому.
Невыполнимо.
Но это ведь просто игра, так? Пиксели, картинки, виртуальность ― фальшивка. Даже если он не сможет раскрыть парашют, то не умрёт. Всего лишь увидит надпись “Конец игры”. Всё не по-настоящему, да? Нет никакой крыши ― он в кресле лежит в кабине. Обман зрения и чувств. Чёрт его знает, тот это парень или не тот, но Ханя он вывел из себя своей самоуверенностью. Ну ладно…
Хань решительно нацепил парашют, застегнул пояс, смерил ржущих над ним студентов надменным взглядом и перелез через бортик.
― Вниз не смотреть… Вниз… не смотреть…
Он немедленно наступил на шнурок, запнулся, покачнулся и завалился вперёд, чтобы упасть в бесконечность. Хотя это не напоминало падение, потому что Ханя словно бы подхватило ветром и снесло немного в сторону. И вниз он всё-таки посмотрел. Всё казалось таким крошечным, игрушечным. Как будто это не город внизу, а макет города на столе в проектном бюро. Если бы не ветер и не чувство лёгкости, Хань вообще забыл бы о том, что падает вниз и должен дёрнуть за ту штуковину справа, чтобы раскрыть парашют. А ещё ― чем дольше он падал, тем тяжёлее становилось тело, а воздух ― менее плотным, хотя должно бы быть наоборот.
Хань различил чуть левее внизу белый купол другого парашюта. Кай, больше некому. Тут же вспомнились звучание голоса Кая и идеально обрисованный тёмный сосок, и крепкая шея с гибкими мышцами под смуглой кожей… Раскинутые руки, ослепительная улыбка и “я весь твой”.
Хань торопливо раскрыл парашют: его дёрнуло так, что дыхание сбилось, зато теперь ветер перестал свистеть в ушах, пришло чувство плавности, и всё внизу как будто замедлилось.
Хань парил в воздухе, пристально следил за парашютом Кая и мечтал оказаться вновь на своих двоих на твёрдой земле. Теперь уже с правом на Кая, ведь тот сам превратил себя в ставку в этой глупой игре.
Он не видел, как именно приземлился Кай, зато видел, как тот скатывал парашют и посматривал вверх.
Хань умудрился приводниться прямо в центре пруда в парке Академии, распугав тамошних карпов. И Кай наверняка не ожидал увидеть под оранжевым шёлком Ханя, потому что, выудив Ханя из воды вместе с парашютом, он заметно помрачнел.