— Вам ясно сказали, что здесь проводятся технические работы, — спокойно произношу. — Если вам что-то не нравится — можете написать жалобу, — невозмутимо заглянув в его золотистые глаза.
— Ты кто, блять, такой? — с испугом посмотрел на меня панк.
— Рихтер, — представляюсь, убирая пистолет в кобуру.
Остальные музыканты поспешили оттащить своего приятеля подальше от стойки, после чего они не сговариваясь решили свалить. Девушка на ресепшене было вздохнула спокойно, но спустя секунду посмотрела с тревогой во взгляде уже на меня.
— Чем я могу вам помочь? — в ее голосе ощущалась неуверенность.
— Ничем, позови Лиама Нортона, — облокотившись рукой о стойку. — Я пришел решить вашу маленькую проблему.
Девушка с надеждой кивнула, после чего ее глаза пожелтели:
— Господин Нортон, к вам пришли, — сообщила она, выслушав ответ, глаза девушки перестали светиться: — Пойдемте, вас уже ожидают, — радушно улыбнувшись.
Светлые волосы, белый пиджак с юбкой, девушка была красивой, даже странно, что она забыла на ресепшене. Кивнув ей, я последовал следом, оценив ее нижние девяносто. Куколка, именно такое сравнение мне пришло.
Пройдя коридор, мы оказались в небольшом помещение с диванами и огромной плазмой, по которой крутили очередную группу, которую пыталась раскрутить Кирошити. Навстречу мне двинулся мужчина в фиолетовой футболке и темных шортах. На его груди висел бейджик. Следом за ним двинулся темнокожий бодигард в темном деловом костюме.
— Рихтер? — протянув мне в руку. — Я продюсер Лиззи Уиззи — Лиам Нортон.
На вид ему было лет тридцать пять. Ухоженное лицо, руки, явно прошел биоскульпинг. Причем не стал лепить лицо красавца с обложки журнала, а лишь подправив какие-то мелкие недостатки. В данный момент испуган, испытывает небольшую надежду.
Пожав протянутую руку:
— Где она сейчас? — спрашиваю у него.
— Закрылась в студии, мы не можем ее отсюда открыть, здесь на случай нападения террористов есть режим безопасности, который полностью блокирует студию от всего внешнего мира. Так просто туда теперь не пробраться, нужно вызывать специалистов, но это не пройдет мимо СМИ, а мне бы не хотелось, чтобы вся эта история всплыла наружу…
— Понятно, — пару секунд посмотрев на мужчину, я двинулся в сторону студии.
— Двери закрыты… — донеслось мне было вслед, но я проигнорировал Лиама.
Покинув тело на пару секунд, открываю электронный замок. Щелчок, дернув дверь на себя, я прошел внутрь под удивленный возглас продюсера. Взломать замок для меня не было чем-то невозможным, а вот обычному нетраннеру пришлось бы пробиваться через лед, что заняло бы кучу времени.
Пройдя дальше, я закрыл за собой дверь, мне нужно переговорить с Лиззи с глазу на глаз, и мне совсем не нужны свидетели. Студия представляла из себя вытянутую сцену, где в данный момент стояла Лиззи Уиззи в лучах света, справа была дверь, которая вела в техническое помещение, где за прозрачным окном я увидел немного напуганных людей.
— Блядь! — спустя секунду раздается недовольный вопль со сцены. — Это полное дерьмо, я могу лучше!
Музыка затихла, а блестящая в лучах голографической подсветки девушка начала ходить из стороны в сторону. Серебристая кожа, синие волосы, белый жакет и серебристые шорты. Лиззи Уиззи была в сценическом образе, уже который час пытаясь записать свою новую песню. Она была напряжена, явно сорвавшись с нарезки, но еще не став крошить всех подряд.
Двинувшись к сцене, я прикидывал в голове, как лучше поступить. Лиззи даже не обратила на меня внимания, продолжив что-то бормотать себе под нос. Поднявшись на сцену рядом с ней, я увидел девушку, которую ради своего искусства буквально отдала всю себя. Полная замена тела была далеко не простой операцией, она просадила человечность девушки, сделав ее более холодной.
Взломав аппаратуру, я подключился к ней, собирая всю информацию о песне, которую здесь пытались записать. Спустя секунду я уже знал, какой песня должна быть. Кажется, я ее уже где-то слышал. Перехватив контроль над оборудованием, я включил заново музыку, после чего мои глаза вспыхнули красным.
Студию стал заполнять туман, в котором стали появляться мертвые фанаты Лиззи. Они все жаждали услышать новый ковер любимой певицы. Посмотрев на них, я немного безумно улыбнулся, после чего начал петь:
It makes me wanna di-ie, I wanna die